Агата Кристи прекрасно отдавала себе отчет в своих возможностях и способностях. «Я никогда не старалась во что бы то ни стало заниматься тем, что у меня получается плохо, к чему у меня нет способностей от природы». Составила длинный список того, что не может делать и что может. Второй начинался так: «Ну что ж, я могу писать». У нее был отличный девиз: «Не можешь вести поезд — смазывай колеса!»
А писать она могла, честное слово! О творчестве отзывалась трезво и даже наставительно:
«Просто чувствуешь себя ремесленником, представителем хорошей, честной профессии. Ты должен научиться профессиональным приемам, а уж потом, в рамках своего ремесла, можешь воплощать собственные творческие идеи, но ты обязан соблюдать дисциплину формы».
Для тех, кому это покажется сухо и прозаично, приведу еще одну цитату (хочется переписать ее целиком, поэтому главное выделяю курсивом): «Ради Бога, не думайте, чтоб я смотрел на стихотворство с детским тщеславием рифмача или как на отдохновение чувствительного человека: оно просто мое ремесло, отрасль честной промышленности, доставляющая мне пропитание и домашнюю независимость» (А. С. Пушкин. Письма).
Весьма маловероятно, чтобы Агата Кристи читала переписку Пушкина. Просто… искусство прекрасно укладывается в определение «святого ремесла» и даже просто честного ремесла.
Она пишет о начале тридцатых: «В те дни писать было приятно, потому что я прямо переводила работу в деньги». В Америке начались серийные выпуски ее книг. Агата Кристи заняла свое место, у нее нет проблем. Она может купить себе не только машину. Но и дом. И несколько домов.
Она любила дома. И очень хорошо их описывала. Перед второй мировой войной у нее было восемь домов. Во время войны в ее доме были расквартированы военные (кое-какие бытовые «удобства» для множества солдат пришлось потом ликвидировать). Нашли приют в ее доме и дети, вывезенные из-под бомбежки. (В то время я жила под Архангельском в деревне, и помню благодарное отношение к приютившим детей добрым людям.)
Тепло, Агата, или даже «горячо». Я нашла те события, те черточки, которые помогли мне понять отчасти и жизнь, и творчество Агаты Кристи. Но главное объяснение творчества — в самом творчестве.
Во всяком детективном романе есть одно центральное лицо, а именно: детектив, сыщик, расследователь. Его надо придумать. Агата Кристи хотела сделать своего сыщика финном, потом остановилась на бельгийской национальности. Не только потому, что финского языка, а следовательно, и акцента не могла себе представить. Никакого внешнего сходства с автором нет — скорее, это демонстративно яркая противоположность. И все же каждый из нескольких детективов Агаты Кристи — одно из ее «продолжений» или вариантов, маска ее души, способ являться в новом обличье, как уже упомянутый Протей или Гудвин, Великий и Ужасный. Только «властительница тайн» нигде не изменяет своему юмору, везде посмеивается без всякой издевки и над читателем, и над собой, и над своими «обликами». Больше всего «своего» она отдала Ариадне Оливер, начиная с профессии (автор детективных романов) и кончая рассеянностью, импульсивностью и пристрастием к ванне и яблокам. Это слегка карикатурное, шаржированное, но очень симпатичное изображение — себя? Нет, одной из своих ипостасей.
