– Нет! – завопила роженица. – В первую очередь я хочу живого, здорового и невредимого ребенка! Для меня он важней всего на свете!
Бальтазар подошел к ней и поцеловал в лоб.
– Дорогая, у нас с тобой еще будут дети, родная. Главное, чтобы ты выжила и чувствовала себя в порядке.
– Я буду в порядке, когда увижу своего новорожденного плачущего ребенка у себя на груди! – вспылила леди Барроу и велела мужу удалиться.
Он нехотя исполнил её приказ, но уже вскоре услышал сначала странную возню и суету за дверью в спальне, а затем детский крик. «Слава Богу!» – вздохнул он с облегчением и вошел. Повитуха как раз вынимала послед, при виде которого Бальтазара вырвало на ковер.
– Такое бывает, – пробурчала старуха и ушла, прихватив с собой грязные тряпки и свои инструменты.
– Посмотри на него! – с нежностью произнесла супруга и приподняла голову малыша. – Правда, это самое прекрасное чудо на свете?
– По мне так сморщенный пунцовый кусок мяса, – брезгливо ответил новоиспеченный отец.
– Какой же ты бесчувственный! Если бы у меня были силы, я бы бросила в тебя лампой.
– Для меня самое главное, что ты чувствуешь себя хорошо, моя леди Барроу.
– А самочувствие сына? Для тебя оно что-то значит?
– Конечно, значит, милая. Просто сейчас я несколько дезориентирован происходящим, – оправдывался Бальтазар.
– Пошли за моими родителями! Они хотя бы не испортят мне настроение своим безразличием!
Хозяину Барроу-хаус не нравилось, что жена позволяет себе повелевать им и выливать на него агрессию, однако, списав все на послеродовой психоз, он всё же послал за лордом и леди Эшби.
* * *
– Это самый прекрасный малыш на свете! – нарочито раскидывая руки, протянула состоявшаяся бабушка. – Как Вы назовете дитя? – спросила она у Бальтазара.
Он же с абсолютно равнодушным выражением лица посмотрел на супругу.
– Мы еще не приняли обоюдное решение, мама. Но я склоняюсь к Артуру или Чарльзу.
– Бог мой! Как избито, – пробурчал дедушка и предложить назвать внука Генрих в честь бывшего короля Англии из Тюдоров.
– Сейчас, конечно, самое время, чтобы давать ребенку столь неоднозначное имя, папа! – вспылила леди Барроу. – В конце концов, это наш сын, и мы сами наречем его.
– Что-то я не услышал ни одного предложения от твоего супруга, дорогая, – рассмеялся лорд Эшби.
Бальтазару было неловко стоять, словно истукану, когда его персону так живо обсуждают, и он озвучил имя Генри как самое подходящее и являющееся компромиссом между Генрихом и Чарльзом.
