Эффект Бандерлогов | страница 31
– Будьте на связи. Да, расчёт за услуги – через адвоката. Там ещё за её, Катину съёмную квартиру, за два месяца. Мы хозяйке заплатили… Я говорил. Но это так, пустяки – сорок тысяч.
– Ага, ага… – как в бреду пролепетали Хомичи.
После ухода «серьёзного человека» в квартире стало до ужаса тихо, страшно и неуютно. Профессор прошёл на кухню и достал бутылку коньяка из шкафчика. Словно в бреду, он, трясущимися руками, открыл её и стал пить прямо из горлышка. Светло-коричневая влага лилась по подбородку, стекая на грудь и живот. Алла Степановна вошла в кухню, когда бутылка была отставлена на стол. Она заметила потёки на муже и вскрикнула:
– Даня! Что это – кровь?
– Успокойся… это коньяк. И мне стало намного лучше. Выпей и ты, – профессор налил в стакан крепкий напиток и протянул его жене. Та оттолкнула коньяк и полезла в шкафчик за лекарством.
– Ты виноват. Ты, – скрипела, запивая капли валерианы водой, хозяйка квартиры.
Профессор сидел, осоловевший от выпитого и пережитого, и говорил невпопад, без эмоций.
– По теории несовместимости индивидуалистских эмоциональных и психо… ик… матичских данных, мы с тобой, Аллаа… Степановна… ик… ой, фу-у… Короче – жить вместе нам просто противопоказано. Но, к величайшему разочаров… то есть – к величайшей радости, теория часто расходится с практикой. Пить будешь?
– Не могу. Ни пить, ни есть – не могу. Как жить-то теперь? Когда чужие люди вот тут вот рылись, искали. Обворовали. А потом её и… Я не смогу здесь жить. Ты как хочешь. Я уезжаю в Ниццу. Квартиру надо продавать к чёртовой матери.
– Да…
– И дачу – тоже. И вообще – в этой стране жить нельзя!
– Да…
– Завтра же свяжись со своим этим, как его, чёрт… релтером, или риэлтером… Короче, продавать, уезжать и всё. Всё.
– Да… ик…
– О, о-о. Нажрался. Морда твоя профессорская. Тут вещи серьёзные происходят, а он. Иди – ложись… Да оставь ты эту пол-литру, – и она вырвала изо рта Даниила Львовича почти опустошённую бутылку.
Профессор звонко чмокнул губами, глупо засмеялся и, бормоча под нос какой-то мотивчик, отправился в спальню.
В комнате зазвонил домашний телефон.
– Кто там ещё? – Алла Степановна, взволнованно теребя халат, подошла к аппарату, осторожно взяла трубку и тихо спросила:
– Кто?
– Добрый вечер, – голос на том конце был вкрадчиво похабный и излишне приторный. Звонил мужчина.
– Вам кого? – опять шёпотом спросила Алла Степановна.
– Мне бы профессора Хомич, будьте так любезны.
– Его нет дома… То есть спит! Он спит. Да – спит. Позвоните завтра. Утром, – она не успела положить трубку. Даниил Львович стоял рядом с ней в позе ощипанного павлина и гордо и смело спрашивал у жены:
