Спряталась в шкафу и горько плачу. Сводные сестры делали все, чтобы настроить родителей против меня. Даже маму, которая с каждым днем становится все строже. Не верит, что Каталь и Льера обижают меня. Не защищает, а наоборот, обвиняет в эгоизме, что не желаю ей счастья и порчу жизнь. Вот и сейчас, девочки разбили дорогущую вазу в зале, а виноватой сделали меня. И никто не усомнился, что это правда.
Обида выжигает изнутри. Кулачками со злостью вытираю слезы, которые никак не заканчиваются. Вот вырасту и навсегда уеду из этого дома. И никогда! Никогда не вернусь!
— Лори, — в дверь скребется Дион.
Мой сводный брат и единственный, кто в новой семье хорошо ко мне относится. Но после выволочки от родителей и его видеть не хочу.
— Уходи, — жалобно всхлипываю, прислонившись лбом к стенке.
— Я видел, что это Катэль с Льерой вазу разбили. И папе сказал… Лори, он больше не сердится…
— И плевать! — потираю горящую огнем после порки попу. Мама сил не жалела, когда наказывала меня.
— Лори, выходи, я твое любимое пирожное принес, — брат не сдается, а я не могу больше его игнорировать и осторожно вылезаю из укрытия.
Светловолосый мальчишка десяти лет с открытым голубым взором тепло улыбается мне и на душе становится светлее. Он старше меня на два года, но кажется, что гораздо больше.
— Пирожное? — шмыгнув носом, заглядываю ему за спину. Нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу. Меня редко балуют сладким в отличие от сестер и брата, но последний часто отдает свою порцию. Естественно, втайне от всех.
— Да, то самое, с вишенкой, — Дион протягивает мне корзиночки с вкуснейшим кремом и красной ягодкой наверху.
— Спасибо, — шепчу, забирая вкусность из его рук. — Давай напополам?
— Нет, это твое. Ешь, — ласково потрепав меня по волосам, произносит брат. — Садись, — отодвигает стул от письменного стола, а я понимаю, что, как минимум, до вечера сидеть не смогу.
— Я постою, так вкуснее, — с благодарностью улыбаюсь и слизываю крем.
— Больно, да? Давай вылечу.
Не успеваю и слова сказать, как Дион подносит руку к пострадавшей части тела. От его ладони идет приятное тепло. Боль стремительно уходит, но облегчения не чувствую. Ведь брату нельзя колдовать без контроля взрослых, так можно и магии лишиться.
— Перестань! — хватаю его за запястье свободной рукой, но в ответ получаю лишь озорную усмешку.
— Уже все, — Дион показывает язык, и меня рывком возвращает в реальность.
— Лори? Почему ты плачешь? — уже взрослый Дион кончиком большого пальца стер слезу со щеки.
