К певице подходили посетители. Она приятно улыбалась, никому не отказывая в дружеском слове. Народ вокруг собрался какой-то особенный, яркий, беззаботный. Впрочем, Иван плохо различал. Все они для него, как китайцы, были на одно лицо. Он выпил еще фужер, опять засмотрелся на цыганку и поднялся, решив к ней подойти. «Все подходят, а я что — лысый?»
— Заказы на песни принимаете?
— Я сейчас отдыхаю.
— Так я пока рядом посижу, можно?
Она слегка пожала плечами, и он понял это как разрешение. Сел напротив.
— Меня Иваном зовут, а вас как?
— Лола, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Вы, должно быть, здесь случайный посетитель?
— Да. Я сюда торговать мясом приезжал.
Ему было легко с ней. Он поведал, что в его жилах тоже течет-де цыганская кровь. И ведь никто из предков не сообщил, откуда она влилась, в каком поколении. Сам-то он на цыгана не очень похож, но вот факт: его племянник Ромка — вылитый цыган. Ромелы племянника за своего признают. И странствовать Ромка любит, даже сейчас в отлучке. Он, Иван, тоже с удовольствием попутешествовал бы по белому свету, но не может. Сильно привязан к дому. Жена, дети, хозяйство. Однако странное дело, по ночам ему часто снятся кибитки и лошади.
— Вон даже как, — с улыбкой откликнулась Лола.
— А недавно соседка гадала мне на картах, — с еще пущим энтузиазмом стал рассказывать Иван. — Правда, она не цыганка и не молдаванка, а просто Зина. Так она предсказала мне дальнюю дорогу и казенный дом. Но насколько ей верить, не знаю. Даже не могла точно определить, какой я король: бубновый или крестовый. Сначала гадала на бубнового. А потом на крестового. Но дальняя дорога выпала в обоих случаях.
Лола с любопытством посмотрела на него.
— Да, вашу масть определить трудно.
— Правильно, — обрадовался он. — Верное слово: трудно! В нашей родне чего только не намешано. Цыгане, татары… Между прочим, один умный товарищ из нашей деревни сказал: поскреби любого расейского мужика и обнаружишь в нем татарина.
— Таки действительно умный. А кто он?
— Генрих Карлович, раньше директором школы был.
— Странное имя.
— Чистокровный немец.
— Ну, а себя ты кем считаешь при такой богатой родословной?
— Так ясное дело: русский я! — лихо ответил Иван. Ему очень понравилось, что она перешла на ты.
— Ну, коли торговлей занимаешься, — улыбнулась она, — то, наверно, новорусский?
Он посмеялся над ее предположением, но не стал разочаровывать. От Лолы пахло духами, еще чем-то. Ему нравилось, как она улыбается, как пахнет, нравилась ее безмятежность, вальяжность. Эх, очутиться бы с ней где-нибудь в поле в стогу, стиснуть в объятиях, разбередить до страсти…
