— Так мы уже это проходили, — напомнил Иван. — Кончилось тем, что расплодили бюрократов и в одночасье рухнули. Да еще пьянство нам подсобило. В пуще-то в той, в Белоруссии, помнишь, тоже ведь все наши паханы перепились, когда акт политической капитуляции подписывали.
Бывший директор, очевидно, хорошо помнил те давние события, и все обстоятельства, при которых они свершались, потому что попросил плеснуть на дно стакана. При его трясущихся руках он не пользовался рюмками.
— Я продумал, как прежних ошибок избежать, — выпив, объявил он.
— И как?.. Ты закусывай, Карлыч.
— Надо отобрать пару, тройку кристально-честных управленцев и многократно клонировать. В необходимом для общества количестве! Пусть честные клоны во всех структурах сидят. В судах, в конторах, в министерстве просвещения — словом, везде. Теперь наука позволяет. Не то, что в годы моей детской болезни левизной. Я жалею, что мы тогда генетику объявили лженаукой.
— Значит, клонировать, — задумчиво сказал Иван. — Но тут у меня вопрос к тебе возник, Карлыч. А как отобрать этих кристально-чистых? А вдруг опять ошибемся? И такого наклонируем, что не приведи господь.
— Я и это продумал. Тут нужно разработать специальный тест, под вид нынешнего экзамена ЕГЭ, и проконтролировать ответы кандидатов с помощью Полиграф Полиграфыча.
— А это еще кто такой?
— Не кто, а что. Так специалисты любовно называют детектор лжи.
— А существуют ли они, эти кристально-чистые, вообще? — засомневался Иван.
— Априори сказать не могу, но если заглянуть в анналы истории, то такие люди, безусловно, были.
— Хоть одного назови.
— Полагаю, Екатерина Великая много сделала для России.
— Постой, она же немка, да?.. И чей-то иностранцы о России испокон веку так пекутся?
— Петр Первый в том же ряду, — бывший директор перевел разговор на наших. — Он всю жизнь проживал на зарплату офицера Преображенского полка. Или взять Александра Третьего. Он своих дочерей посылал не в Европу на кинофестивали, а в военный госпиталь — санитарками.
— Вот это да! — от души удивился Иван. — С причудами были мужики. Но, видать, глубоко запихали их в аналы.
— Да, глубже некуда, — со вздохом согласился бывший директор. — И наша задача новых Петров выявить.
Так они мирно беседовали, выпивали, и Генрих Карлович в момент наивысшего просветления попросил бумагу и карандаш. Иван послушно принес из комнаты дочери толстую тетрадь с «дайжестами».
— Давненько я манифестов не писал, — сказал бывший директор, почесав свою косматую бороду.
