— Позови её, — едва заметно улыбнулась рейна Атала.
Он кивнул, удивляясь про себя: рейна даже не опустила капюшона, как будто не сомневалась, что уговорит его старшую сестру последовать за ними на чужой берег.
Серый открыл дверь в спальню. Здесь горела одна свеча, и сёстры разговаривали шёпотом. Он ещё удивился: неужели малиновое варенье помогло?!
— Лиза…
Сестра поспешно встала и пошла.
— Говори тихо.
— Рейна Атала пришла, — прошептал Сергей.
И поразился, как изменилось лицо сестры: оно вспыхнуло надеждой, а потом злостью. Чуть не отодвинув его в сторону, Лиза прошла мимо него, выпрямив спину, и встала перед рейной Аталой. Сергей прикусил губу: сейчас начнётся ор. Но женщина воспользовалась тем, что Лиза не сразу узнала её в странном одеянии и поначалу вгляделась в неё, недоумевая, кто перед ней, и напористо сказала:
— Сергей сказал — Лилия заболела, и ты, рейна Лиза, боишься, что она заразилась на нашей стороне. Этого быть не может. Поверь мне. Если человек заболел, он узнаёт об этом только через семь дней. Позволь взглянуть, что с ней. Болезни я не увижу. Но могу увидеть всё, что связано с силами. Позволь мне увидеть девочку, рейна Лиза.
Лиза стояла, бесстрастно глядя на рейну Аталу, но свеча в её руке мелко вздрагивала, и Сергей нисколько не удивился, когда сестра развернулась и пошла к комнате, лишь раз оглянувшись на женщину — возле самой двери. И рейна Атала немедленно поспешила за нею.
А Сергей обернулся к пацанам.
— Кашу будете? — с облегчением спросил он. — У нас, правда, немного осталось, но на вас хватит. Как?
— Будем, — сказал Ориан, и Серый повёл их в кухню.
Он быстро наложил кашу по тарелкам и раздал каждому по ложке, после чего встал у двери, с нетерпением ожидая, что там сейчас произойдёт, в спальне. Даже не улыбнулся, услышав активный перестук ложками по тарелкам. Мельком он раз подумал о том, что очень уж надеется на рейну Аталу. С другой стороны, не зря же он сам недавно думал о том, что, умея обращаться с магической силой, мог бы чем-то помочь Лильке и сам. Он так углубился в мысли, что только ахнул от неожиданности, когда дверь спальни открылась — и на пороге появилась Лилька, здоровая и невредимая. Совсем как обычно!
— Серенький, и я есть хочу!
Он шагнул к ней и подхватил её на руки, мягкую, тёплую, живую, вгляделся, счастливый, в насупленную мордаху, в сияющие жизнью глаза, с наслаждением слушая Лилькино сердитое: «Пусти! Пусти, кому говорят!», пока она отталкивала его руками, и радуясь этому сердитому.
