Парадокс заключается в том, что человек, внесший наибольший вклад в этот оригинальный проект, не является ни японцем, ни «классическим» французом. Родившийся в Бразилии в семье выходцев из Ливана, воспитанный на французской культуре, получивший образование в вузах Франции, Карлос Гон является воплощением культурной открытости. Это «гражданин мира», но нового мира, мира XXI века, который может дать человечеству шанс преодолеть наконец невежество, предрассудки, духовную нищету и ненависть, бывшие как в далеком прошлом, так и в минувшем веке питательной средой варварства. Личность этого человека складывается и из языков, которыми он владеет (португальский, арабский, французский, английский, а теперь и немного японский), и из географии его профессиональной деятельности (Франция и Европа, Бразилия, США, Япония). Эта личность руководствуется принципом, крайне важным для жителей планеты, на которой идет процесс стирания границ: оставаться самим собой и при этом идти навстречу всем другим. Сейчас, когда глобализация предстает скорее в дурном свете, совместная эпопея «Рено» и «Ниссана» наглядно демонстрирует, чего можно было бы добиться, если бы глобализация направлялась заботой о человеке и уважением прав личности. Для современных руководителей предприятий, у которых (правда, не у всех) агрессивная информационная среда сформировала пренебрежительное отношение к кадрам, данная эпопея является дополнительным напоминанием банальной истины, что «главное богатство — это человек» и что предприятие было и остается «плавильным котлом», в котором люди объединяют свои таланты, свои усилия, свои страсти, для того чтобы попытаться улучшить свою общую участь.
«Его звали Бихара Гон…»
О своем деде, которого он никогда не видел, Карлос Гон Бихара (это его полное имя) говорит с почтением и некоторой фамильярностью. История, которую он рассказывает, одновременно банальна и необычна.
Ливан — это крохотная страна, раздираемая клановыми, племенными и религиозными противоречиями, которая во все времена находилась под иностранным господством: то под гнетом Османской империи, то под протекторатом Франции, то под «опекой» Сирии. Тем не менее Ливан стал колыбелью одной из самых больших диаспор в истории человечества. Как и китайцы, пересекшие моря и расселившиеся по всей Азии, дети ливанских гор открыли свои лавчонки в самых отдаленных уголках Африки, пересекли Атлантический океан и обосновались в Латинской Америке, а некоторых забросило даже на Дальний Восток и в Австралию. Первопроходцы, коммерсанты, предприниматели, очень трудолюбивые, в ряде случаев сильно разбогатевшие, в большинстве своем прочно стоящие на ногах, они, как правило, хорошо прижились в новых местах, но при этом никогда полностью не прерывали связи с землей своих отцов.
