- Он хороший воин?
- Я думаю, только ты в Логрисе мог бы стать ему достойным соперником. А ему еще только пятнадцать лет. Он любит войну. Этого он получил от тебя в достатке. Он станет самым великим воином во всей бывшей империи.
- Скажи ему, пусть ни перед кем не опускает меча. Так он чему-нибудь научится и у меня.
- Я скажу ему.
- Тот ли он человек, какой тебе нужен? Тот, о котором ты говорил мне в начале моего царствия?
- Думаю, да. Он снова замолчал. Его ослабила лихорадка. Наконец он снова заговорил:
- Мерлин, что будет после смерти?
- Этого не знает никто.
- Даже ты?
- Даже я.
- Но во что ты веришь?
- Я верю в обстоятельства и в поступки, способные на них влиять. А в остальном каждый волен устраивать собственное бессмертие по своему усмотрению. Он с трудом поднялся.
- Помоги мне одеться. Я хочу выбраться из этой клетки. Когда с одеванием было покончено, он спустился во двор замка и велел седлать своего лучшего коня.
Я отыскал его уже в сумерках, недалеко от Камелота - он лежал на дороге подле своего дрожавшего от усталости коня. Он был мертв.
14
Густая трава покрывала три кургана, в которых покоились тела моей матери, короля Уэльса и Пендрагона. Рядом с ними зияла свежая могильная яма, в которой был установлен большой каменный саркофаг. Все происходившее теперь в Стангендже странно напоминало события двадцатилетней давности - под сенью тех же вечных гигантских камней.
Тридцать тысяч воинов стояли на равнине, построившись в правильные шеренги. Неподвижные, словно бронзовые статуи, молчаливые, скорбящие, они пришли в последний раз взглянуть на того, кто был их государем на время мира и предводителем на время войны, прежде чем земля навсегда поглотит его. Перед ними стояли все вожди Логриса, сыны Круглого Стола. Тело Утера в полном вооружении несли два короля, Леодеган и Лот, потом его положили в саркофаг и накрыли тяжелой плитой, которую с трудом могли приподнять десять человек. Крышка глухо стукнула, и яму засыпали. Я сделал знак Артуру, который до сих пор скромно стоял в стороне, и он вышел вперед и встал перед могилой своего отца, на виду у всех. Он в одиночку проделал весь путь из дома Эктора, который он впервые оставил, и присоединился к армии уже в Стангендже, перед самым погребением. О его существовании было известно, поскольку Утер объявил о рождении сына и об его удалении из Кардуэла, но никто не знал Артура в лицо. За исключением Эктора, Кэя, меня самого и нескольких слуг, только мать Игрейна могла иногда его видеть. Одет он был просто - в тунику и плащ. Всего шестнадцати лет от роду, он был очень высок, и во всем теле его чувствовалась сила, гибкость и изящество. Держался он уверенно и с достоинством. Его необыкновенной красоты лицо было сурово, а спокойные голубые глаза смотрели прямо, останавливаясь на открывавшемся его взору людском море без тени робости или высокомерия, так, как если бы они рассматривали каждого в отдельности. Я встал рядом с ним.
