К клетке с самодовольной ухмылкой подошел лейтенант Скарфилд.
– Наконец-то ты там, где тебе и положено быть. – Он оглядел узницу с ног до головы. – Ты тут гнездышко себе не обустраивай. Я лично позаботился, чтобы тебя отправили первой. – Он наклонился ниже. – Как же я этого ждал.
Стражники открыли дверцу клетки и потащили осужденную к виселице. Ближайшие перспективы повода для радости не давали. Может быть, она и ошиблась, возложив все надежды на Генри Тернера.
Палач накинул ей на шею петлю. «Дойдет ли до Англии известие о моей смерти, – подумала Карина. – Узнают ли они – миссис Олтвуд, Сара и Джеймс, леди Девоншир, – какая судьба ждала меня?»
Она с усилием сглотнула и обвела взглядом колышущееся море лиц – глумящихся, ухмыляющихся, хохочущих, – зрителей, собравшихся ранним утром, чтобы насладиться зрелищем смерти.
Сердце сжалось.
Нет. Не узнают.
Ее внимание привлекла суматоха, возникшая на противоположной стороне площади. Похоже, у стражников возникли трудности с доставкой к гильотине еще одного заключенного – грязного, неопрятного мужчину с длинными волосами.
– Да они надо мной издеваются. – Карина закатила глаза.
– Не в моих привычках жаловаться, – громко сказал Джек Воробей, когда его привязали к гильотине, – но в этой корзине полным-полно голов. Мне можно свежую?
Закрепив петлю на шее Карины, палач отступил в сторону.
– Последнее слово, а, ведьма?
Девушка тяжело вздохнула и еще раз прошлась взглядом по мятым лицам местных выпивох.
Если уж суждено умереть, она уйдет с достоинством, не посрамив честь отца, до самого горького конца оставшись женщиной науки.
– Последнее слово Карины Смит, – начала Карина. – Добрые сэры, я не ведьма. Но я прощаю вам ваше скудоумие и тупость.
Короче, у большинства из вас мозгов не больше, чем у козы…
– А разве приговоренным не положено предлагать последнее угощение? – громко крикнул, перебив ее, Джек.
– По-моему, сейчас моя очередь, – раздраженно бросила в его сторону Карина. – Наберитесь немного терпения…
– Мне сейчас отсекут голову, так что дело срочное, – возразил он.
– А мне шею сломают, – сказала она. «Невероятно. Пират не дает мне выступить с последним словом!»
– Шея, бывает, ломается не всегда, – тут же сообщил Джек.
Карина посмотрела на него.
– Что?
– Я сам видел, как люди часами дергаются после повешения, – небрежно объяснил пират. – Хрипят, глаза выпучены, язык распух, внутри все урчит да…
– Позвольте мне закончить? – оборвала его Карина.
– Як тому, – продолжал Джек, – что у вас впереди, возможно, еще несколько часов, и вы вполне успеете пробормотать свои последние слова, а мне такого шанса не представится. Упадет голова в корзину и будет лежать, пялиться на безжизненное тело, которое, между прочим, останется голодным!
