— Я хотел сказать, что мир меняется, — вздохнул Алеш. Скомкал пустую пачку. — Если грех не пустые разговоры, а конкретная, мгновенная смерть… Все поменяется и, кто знает, к добру ли?
— А должно к худу? Что ты несешь!
— Что прошла неделя, и мы вводим чрезвычайное положение. Затем начнется хаос. Потом сломаются устои, все общество. Может, и пронесет, а может… случится апокалипсис, кто знает? Я ладно, а Мирослав еще совсем пацан.
— Как он, кстати?
— Дома, под охраной дракона. Сходит с ума от скуки. Данка его даже на улицу не выводит, даже под присмотром.
Ришо сперва фыркнул, но тут же пробормотал:
— Ну, знаешь, не могу ее винить.
— А я тем более. Да и попробовал бы! Я еще хочу принести пользу городу.
Помолчали. Машины так же деловито сновали вдоль Сенной площади: мимо Основателя, под серым портиком театра драмы — словно сегодня обычный день, как два или три месяца назад. Театру не было дела до их грехов. А вот люди стали крикливей, охочи до сплетен и ссорились по пустякам.
— Думаешь, прям апокалипсис?
— Ничего я не думаю! Не знаю… Пока что ангелы не трубят, и то хорошо.
Ришо надулся, мрачнее тучи — так что до участка доехали без его обычной болтовни. На втором этаже Анна, секретарша полковника, поймала полицейского за рукав и шепотом рассказала все новости — а после узнала, что он встал затемно, и пообещала кофе.
На пожарной лестнице кто-то курил, запах тянулся по коридору — и полицейский с облегчением закрылся у себя. Сел за стол. Носком туфли включил компьютер.
И понял, что облегчение вышло совсем недолгим.
Ришо ворвался, словно они не виделись несколько дней:
— Вот! Вот же, смотри!
Он шлепнул на стол пачку отчетов, с таким видом, будто сам их и составил.
— Ну? Где кражи? Где убийства? Ноль, понимаешь? Ноль! И горелых все меньше, сегодня уже третий день.
— Вот я и думаю, что самые подонки в пекле.
— Но это значит, все к лучшему! А не то, что ты вот заладил… конец света, туда-сюда. К лучшему же! Город очищается, вот что!
Отчет и в самом деле интересный. Первые страницы — словеса, подписи, Алеш сразу убрал их в сторону, а вот внутри… По всему выходило, что тяжких и особо тяжких за неделю почти не стало, только дорожные инциденты на том же уровне. Пожалуй, даже больше прежнего. Полицейский быстро пощелкал мышкой по калькулятору: четыре с лишком процента. Да, где-то так должно быть. Все стали нервными.
— Ну? Что скажешь?
От необходимости отвечать его избавила Анна с дымящейся кружкой.
