— Не гибко! — усмехнулся Ивлиев.
— Ты его, Вася, тоже пойми. У него завод за плечами, ему завод охранять надо, а не в шпионские игры играть.
— И что мне теперь делать? Интересоваться заводом, получится, что как-то я странно себя веду, учитывая, что я — эмиссар оуновского зарубежного Центра. Параллельно работаю с их подпольем. Коломиец меня отследит и сделает выводы. А еще он легко выяснит, направлялся ли сюда из Центра представитель.
— Не спеши, Василий! Есть у меня одна задумка. Во-первых, информация о том, что в нужный для тебя день действительно границу переходил представитель УПА с Запада. Проходил тяжело, с боем, но прошел. И мы его ищем. Второе… — Горюнов задумался, поглаживая ладонью свой массивный лоснящийся бритый череп. — Я могу сделать информационный вброс, есть у меня кое-кто в их лагере…
— Глупо было бы сомневаться, что у вас там есть агентура, — тихо засмеялся Ивлиев.
— Есть немного, — кивнул майор. — А информацию я пущу вполне логичную и соответствующую твоей новой легенде. Ты после провала на границе, когда еле ушел от пограничников, да еще во время засады здесь, когда тебя чуть свои не шлепнули, и когда погиб Михай Круг, никому не веришь. Это естественно! Ты вполне можешь думать, что и нападение на тебя подстроено кем-то из недоброжелателей, завистников, а то и агентами НКВД, внедренными глубоко в ряды местного подполья и даже в окружение к Коломийцу. Нормально?
— Ну, в принципе можно ситуацию и так рассматривать. Если сейчас проанализировать мое поведение в лагере Коломийца, то… Коломиец очень осторожен. Меня бы там забили до смерти, если бы он не остановил своих шакалов.
— Крепко тебе попало? — нахмурился Горюнов.
— Терпимо. Лицо сберег, и почки тоже. Ногами били. Ну, неважно, обошлось же. Так вот, Олег Николаевич, Коломиец сразу разговор повел так, как будто он мне поверил на слово. И он все время о чем-то напряженно думал. Он меня отпустил и пообещал в городе держать человека для связи с ним, но… когда меня повезли на машине из леса в город, мне завязали глаза. И разрешили снять повязку только километров за десять до окраин Котляра. Я теперь и сам думаю, что глупо было бы надеяться, что он мне сразу на слово поверит. Я ведь лепил ему дезу по ушам на ходу. Получилось удачно, много совпало, но все равно шероховатая легенда у меня.
— Так и должно быть. Слишком гладкие легенды доверия как раз не вызывают. А про нападение на тебя, когда ты был ранен, я тоже немного пущу слушок. Мол, в рядах подполья завелись «кроты». И кто-то из их же братьев, продавшийся коммунистам, попытался тебя шлепнуть и сдать нам Михая Круга. Это очень важный узловой момент! А ты теперь на каждом углу тверди, что никому не веришь и во всем будешь разбираться сам.
