- Точно! - согласился простодушный Дерек, выдвигаясь к краю построения. - У тебя нюх на трофеи, карманы всегда были полны! Ну, надеюсь, скоро увидимся! Я скажу нашим, что ты здесь - обрадуются!
И он унесся под сдержанный гогот моих бойцов, вспомнивших удачные в смысле денег абордажи и, главное, честную дележку.
- Что, Альбер, коннице тоже удавалось подработать в бою? - с интересом спросил деликатный капитан-лейтенант Март, командовавший ротой, в которую входила моя парадная команда.
- В кавалерии похожие порядки, - объяснил я. - Один раз мы даже пушку трофейную увезли и артиллерии продали. Кавалерийские правила твердые: если взял в бою - твое, но делись чем можешь с командой; если стоишь в постое - не грабишь, никого не обижаешь, но оставляешь вдвое больше детей, чем было. Если не спишь с хозяйкой безмужней - ты дурак, если невовремя хватаешь добычу в бою - получишь по морде от командира и тоже дурак, но, если не взял добычу после боя - ты не кавалерист, а растяпа и дважды дурак. В общем, как и у нас на флоте, главное - не зевать. Один раз канониры за нами увязались трофеи собирать, так мои обормоты у них ящики с порохом с батареи сперли и обратно на собранное хотели выменять. Я им пригрозил перевести в пехоту за обман боевых товарищей - моментально отдали порох. А офицер канониров нам бадью гномьего самогона за это поставил из личного запаса. У них на зарядных повозках много что хранилось. Хорошо упились тогда мои обалдуи.
- В общем, как и везде, - кивнул Март. - Вот, только у вас, Альбер, особенно хорошие трофеи всегда попадаются, как я слышал.
- Места знаю, господин капитан-лейтенант, - отшутился я. - Вы же слышали, нюх у меня на них. Прошу прощения, господин капитан, скоро пойдем, а я должен что-то зачитать своим молодцам.
Тот факт, что половина бойцов моей команды еще считалась под судом за тяжелые преступления в мирное время, мы не афишировали. Под праздник адмирал Масена выбил из Главной Прокуратуры Флота условное помилование им всем. Учитывая, что они перед войной еле отвертелись от веревки, я считал решение большим успехом. Командир бригады посоветовал мне объявить о решении перед парадом - для поднятия духа.
Я достал из кармана драгоценную бумагу с печатями и скомандовал:
- Мои бойцы - два шага вперед. Потише, не в бою. Это для вас, а не для посторонних.
Я и не заметил, что сзади нас постепенно собралась толпа штатских обывателей. Они внимательно разглядывали нас, победителей в войне, лучших из лучших, и, к сожалению, ловили каждое наше слово. Я же, не видя их, слов не выбирал, а говорил, как на корабле.
