— И как мне ее употребить?
— Берешь в руки и ломаешь пополам. Учти, будет больно. По настоящему.
Я поднял увесистый кусок металла, покрутил в ладонях. Сила у меня теперь есть, но чтобы такую плашку голыми руками сломать? Ну-ка…
Неожиданно легко, печать треснула надвое. Сначала, ничего не произошло, и я совершил ошибку: расслабился. И именно тогда меня хватил удар. Дурак не соврал — было трындец как больно.
Странные видения, сопровождавшие меня весь приступ, ушли. Звуки битвы, боевые кличи и визг лошадей наконец стихли. В ушах остался только тихий звон. Я валялся на полу в позе зародыша. Пытался не плакать. Много плакал и пускал слюни.
Боль, как во время почечной колики. Только по всему телу, и тебя еще в это же время бьют током. Лез бы на стену, если бы были силы сдвинуться с места. Сердце билось так сильно, казалось вот-вот лопнет.
— А ты как хотел? — ухмылялся Дурак. — Сила не приходит просто так. Ее надо принять, переработать.
— Уфф… и что, вот так всегда…? — с большим трудом, я снова сел на кровать. Ух, хорошо пробрало. Всю сонливость как рукой сняло просто.
— Ты просто отвык. В Паутине с этим проще, получение печати связано лишь с легким дискомфортом. Здесь среда не та. Реальность усиленно сопротивляется внедрению механики.
— Понятно, почему. Нахрен так жить… — бедная реальность. Все эти инопланетные законы в нее вписываются с большим трудом, но твари все равно лезут и лезут.
На тыльной стороне моей ладони появился тот же самый знак, что был на печати. Сама блестяшка рассыпалась, превратилась в горстку золы на полу, которую сдул невесть откуда взявшийся порыв ветра.
Трудно сказать, что поменялось во мне. Нужно изучить логи. Потрясение было слишком сильное, после такого, чисто психологически начинаешь делить все на до и после.
— Теперь ты заключил договор. Пути назад нет.
— А он у меня вообще был? — спросил я, тяжело дыша.
— Выбор у тебя есть всегда. После пробуждения, ты в любой момент можешь отказаться от системы. Проваляешься с температурой под сорок неделю, и провалы в памяти появятся. Но зато, навсегда исцелишься от синдрома.
— Почему я раньше об этом не знал…?
— Это бы что-то изменило? Да, ты можешь уйти, Артур. Но не уйдешь. И Вике не скажешь об этом.
С чего он решил, что так хорошо меня знает…? Отражения блин, чушь это все. Возьму, да скажу ей. Она все равно ничего не успела сделать. Будет себе жить спокойно дальше, и благодарить меня за чудесное исцеление.
