— …Участником.
— Ладно, участником подобных событий. И оба раза, в деле была как-то замешана эта твоя игра.
— И что, хочешь сказать, что игровые создания притягиваются друг к другу, или что-то типа того?
— Хочу сказать, что многовато мусора сыпется к нам из Амаравати.
— Так за этим ты и нужен, долбоклюй! Чтобы этот мусор убирать! И вообще, видишь, как иконка задания мигает?! Сейчас пропустим все на свете из-за тебя!
А она действительно мигала. Я пулей влетел во двор, и тут же затаился за первой попавшейся машиной. Беглец стоял рядом с той самой лавочкой. Со спины, он выглядел совсем обыденно, только одет был, как капуста.
Неизвестный беглец — Уровень 7
— Я ж говорил, жопа будет. — мрачно сказал Дурак.
Роста в нем метра два, просто он тощий и сгорбленный. Отсюда даже, кажется, что беглец слегка дымится. От его плеч и рук, вверх поднимаются тонкие, белые полоски.
— Огонь? — спрашиваю я.
— Не исключено.
Он меня не видит.
Главный вопрос: если увидит, распознает ли он во мне игрока? Вообще, в описании бонуса Луны сказано «плюс три уровня», но не сказано, включительно ли. А внутренний голос почему-то не может пояснить этот момент для меня.
— Может и включительно. А может, и нет. Это от многих факторов зависит. От тебя, от человека, к которому для тебя привязана карта. Не могу утверждать со сто процентной уверенностью. Ты что задумал?
— Хочу сделать вид, что просто иду домой, и вмазать ему по затылку.
Другого выхода нет. Товарищ сильнее меня почти вдвое. В открытом бою, я могу и огрести. И огребу. Даже разница в один уровень дает большое преимущество. А он, скорее всего, сумеет это самое преимущество использовать.
Агент Ким еще никогда не был так близок к провалу. Из-за этого, ему в голову приходили только слова, такие же древние, как и его прадед, боровшийся против японской оккупации.
— Товарищ комиссар, разрешите отступить, — сказал я, аккуратно перебегая между машинами. Беглец не шевелился.
— Куда делся весь твой героизм? — ехидно спросил Дурак.
— Ну, я же не настолько сумасшедший. Ты посмотри на него. Застыл как вкопанный. Что он там высматривает?
— Ждет чего-то. Может, сомневается. Вдруг он только вступил на этот темный путь позора?
— Так может, это самое? Поговорим с ним?
— Очумел? С беглецами разговаривать. Ладно бы еще с залетными. Раз решил свалить, то уже в наших глазах преступник и злодей. Забыл, на кого работаешь?
— А на кого кстати? — удивился я. Из тех обрывков сведений, что у меня были, складывалась, скажем, так, не совсем цельная картина.
