- Связалась с какими-то странными людьми, подпала под их влияние…
- Расскажите.
В голосе Николая Ильича звучит даже требовательность.
И Юра со всей своей непосредственностью откровенно поведал священнику о своих приключениях: о Щеточкиной, о Раисе, о Бескудникове, о поездке в Ярославль…
- Все это гораздо серьезнее, чем вы даже думаете, - задумчиво произносит Николай Ильич. - Прасковья-то Семеновна что говорит? Куда ушла Таня?
- Ничего не говорит. Говорит - в странство.
- Какое странство?
- Ну, на богомолье.
Николай Ильич даже подался вперед.
- Вы сказали: странство.
- Богомолье, странство… Не придирайтесь к словам. В общем, ушла искать бога.
Но Николай Ильич как-то особенно насторожился.
- Подождите, Вопрос мой серьезнее, чем вам кажется. Откуда взяли вы это слово?
- От Прасковьи Семеновны.
- А она откуда?
- Что-то в этом роде сказала Таня, когда прощалась с ней.
Николай Ильич помрачнел.
- Вы даже не представляете, как много сказала она этим словом. Этим термином пользуются лишь в одной секте…
- Дело не в терминах.
- Да это та самая вешка, которая показывает, куда ушла Таня! Вы слышали что-нибудь о бегунах?
- Не помню, может, и читал…
- Это одна из самых опасных ересей. Бегуны, скрытники. Теперь они зовутся - истинно-православные христиане странствующие…
Николай Ильич всерьез взволновался. Он и чашку отодвинул, и стул; любит сидеть, а тут принялся ходить; всегда бледен, а тут порозовел…
Встал и Юра.
- Почему вы думаете, что Таня попала именно в эту секту?
- Вы сами сказали - ушла в странство. Вступают в секту и уходят в странство.
- Зачем?
- Искать бога, молиться! - Николай Ильич даже всплеснул руками. - Этакая доморощенная российская мистика. Скрываются от людей, истощают себя, молитвами доводят себя до одурения… - Он подошел к сестре: - Что делать?
Катенька укоризненно посмотрела на брата:
- Ах, Коля…
- Что Коля? - с тревогой переспросил Николай Ильич. - Ну, что?
- Может быть, вообще не нужно заниматься… - тут она бросила на Юру виноватый взгляд, -…богоискательством. Молодежи и без того хватает забот…
- Замолчи! - с досадой оборвал ее Николай Ильич. - Нельзя сравнивать христианскую философию со всякими извращениями!
На мгновение все замолчали, стало слышно, как где-то за стеной бодро тараторит громкоговоритель.
Николай Ильич приблизился к Юре.
- Таню надо спасти! Надо спасти! - нервно повторил он несколько раз. - Ее нельзя оставлять в плену у этих фанатиков. Что вы будете делать?
- Искать, - насмешливо проговорил Юра. - Я уже сказал.
