Юра поднялся и потянул ее за руку.
- Пойдем.
- Куда?
- Домой.
Таня опять ушла в себя.
- Нет, Юра…
- Что нет?
- Я не одна там. Там девочки…
- Какие девочки?
- Такие же, как и я.
- И что из того?
- Может быть, они тоже…
Она не договорила, но Юра понял ее и подумал: «Ради Тани стоило поехать не только на Урал, а за тридевять земель».
- Думаешь там… сладко?
Если она заговорила о том, что другие девушки тоже, может быть, захотят покинуть тайгу, значит, сама Таня приняла решение… Человек возобладал в ней над богом!
- Пусти меня сегодня обратно. Завтра я приду… Честное слово!
И Юра опять не совершил ошибки, не стал удерживать Таню. У нее не должно было возникнуть сомнения в том, что Юра верит ей, верит в нее всем сердцем.
Спутница Тани рысью промчалась вверх и скрылась за увалом.
Смиренности и степенности обучали послушниц… На этот раз послушница нарушила все правила. Опрометью пронеслась по вырубке и носом ткнулась в грудь инокине Раисе.
Инокиня качнулась и оттолкнула послушницу от себя:
- Оглашенная! Вот как скажу сейчас матери Ираиде…
Девушка не могла открыть рта.
- Да что с тобой?
- Антихрист!
- Свят, свят… Ты в уме, девка?
- Антихристы у ручья! Как налетели… Один, в ковбойке, схватил Тасю и поволок…
Раиса кинулась в мужское общежитие. Доложила иноку Елисею. Тот не поверил, позвал инока Григория, и они вместе отправились к увалу.
Прячась за деревьями, приседая на корточки, стали всматриваться по ту сторону ручья.
Сомнений не было: все, что наболтала перепуганная послушница, подтверждалось. Местопребывание странников открыто. В лесу находились посторонние, и не только находились, но, очевидно, интересовались иноками.
В развевающихся полурясках Григорий и Елисей бегом вернулись к Елпидифору.
- Отец, беда!…
Иноками овладело волнение. Может, на них случайно набрели, а может, и что-нибудь посерьезнее…
Елисей вовсе не хотел попадать в тюрьму. Он знал: за веру его не тронут, но были за ним грешки посерьезнее, у него были поводы избегать столкновения с властями, начнись проверка, кто он да что, ему тюрьмы не миновать.
Отец Елпидифор оставался на высоте.
Жить оставалось мало, и он не боялся ничего.
- Ну! - прикрикнул он на своих соратников. - Да сохранит нас господь и да расточатся враги его!
Елисей и Григорий не так-то уж боялись преимущего, но такова сила его духа, что они не посмели перечить, хотя опасность была налицо.
Тем временем паника распространялась по обители. Инокини крестились, вздыхали, покачивали головами, послушницы шептались и кудахтали, иные увязывали узелки, один инок нет-нет да и посматривал на топор, а другой давно уже растворился в кустах, «яко тать в нощи».
