Это был огромный мужчина с гигантским черепом барана-реликта на башке, с нечесаными патлами, плавно переходящими в косматую бороду. Ощетинившаяся оленьими рогами накидка, спускалась по его спине до самого пола. На шее, аккурат между двумя похожими на каменные плиты грудями, болтался символ культа кровавой луны. Такой же, как у Галэна. В руках он держал короткий посох, украшенный перьями и обмотанный цветными лоскутами. Тёмные глаза смотрели на меня не мигая, пристально, никак не давая разорвать зрительный контакт. Инстинкты вопили об опасности, и в тот же миг я закричала от боли, почувствовав, как мой ментальный щит корёжит и ломает, вытаскивая наружу сокровенное.
Внезапно культист бросил одно короткое слово на незнакомом языке, и я тут же обрела истинный вид. Двое вздёрнули меня с пола, поставив на колени, но больше не держали. Я обхватила себя руками, скрывая наготу. В голове билась одна мысль: «Но как же так?! Он что проделал со мной же мой фокус?»
— Льяра нет! — голос Тильи заставил вздрогнуть, и я, наконец, смогла отвести глаза от странного, пугающего до жути гиганта. Тот обернулся, чтобы узнать, кто ему помешал, и один из фанатиков ударил подругу по лицу. На разбитых губах заалела кровь, и подруга вскрикнула, вскинув руки ко рту. Трясущимися пальцами прикоснулась к ушибленному месту. Встрёпанные волосы, оторванный рукав на форменной блузке, рассказали мне о том, что она лишь недавно вернулась с практики, и даже не успела толком переодеться. Её обступили трое, намерения которых были ясны как день. Небрежный, позволяющий жест рукой, и Тилирио на моих глазах бросили на пол, кривыми клинками вспарывая одежду. В этот момент рядом шмякнулось что-то тяжёлое. Вздрогнув от неожиданности, я перевела взгляд на залитое кровью простодушное конопатое лицо.
— Севиндж!
Тилья, Севиндж, девочки, которые попались по пути. Скольким ещё придётся пострадать?
Не обращая внимания на наготу, я бросилась вперёд, чудом умудрившись вывернуться из рук не ожидавших от меня такой прыти пленителей. Главное, попасть в комнату, там я и мысленно активирую амулет, только бы сократить расстояние, прорваться.
Оборот. Прыжок.
Твёрдая рука ловит за шкирку в последний момент, когда лапы уже почти пересекли черту порога. Тут же отбрасывает назад к противоположной стене, словно котёнка. Ловко извернувшись, я умудряюсь приземлиться на четыре лапы, невольно проверяя теорию в действии, и снова рвусь вперёд. Уже не в комнату, а к Тилье, не в силах смотреть, как жадные жестокие руки терзают её тело. К тонкой изящной шее приставлен клинок, Тилирио больше не кричит, а из-под крепко зажмуренных век, не переставая, текут слезы.
