блуждает взор среди враждебных следствий;
как в зеркало, ты смотришь в тень
с причудливой игрою соответствий.
VII
Счастливый сад, в твоем целебном рвенье
улучшил ты сокровище плода,
продлив неуловимое мгновенье,
в котором даже вечность молода.
Прекрасный труд, великолепный строй
ветвей, чьи зачарованы изгибы,
в конце концов, летучие, могли бы
воздушный обрести покой.
Мой сад, мы братья. Разве что ни миг
у нас не те же самые тревоги?
Один и тот же ветер нас настиг,
и мы с тобой нежны и строги.
30
Наши предки тоже в нас,
ряд восторгов и агоний,
упоение погоней
и конечный мертвый час
перед гаснущим огнем;
остаются нам пустоты,
безнадежные оплоты,
где мы с мертвыми живем.
Мы пристанище для жен;
та приходит и другая,
пьесою пренебрегая;
в перерыве свет зажжен,
подтвердив, что, кроме бед,
нет наряда и убора,
и для женщины опора
кровь другого в цвете лет.
Дети, дети, как назвать
каждого, кто в нас внедрился
и при этом умудрился
вне судьбы существовать.
31
ВНУТРЕННИЙ ПОРТРЕТ
Разве силою мечты
я тебя вернуть сумею?
Больше прежнего моею
все равно не станешь ты.
Но ты не ускользнула
от моего огня,
пока не потонула
в крови ты у меня.
Родиться мне опять
неужто неприлично,
чтобы тебя вторично
чуть меньше потерять?
32
Былого не поймаешь
не вспомнишь, не прочтешь;
ты лишь воспринимаешь
ладонь свою, чертеж,
где линии, где складки
изжитого плато;
в твоей руке загадки,
твоя рука - ничто.
33
Возвышенное - лад,
вернее, полоса,
ведущая назад,
быть может, в небеса.
Искусства нам сулят
прощанье в смертный час,
а музыка - лишь взгляд
последний наш на нас.
34
Есть пристань там, где далеко до дна;
пристанище бывает или кокон,
где столько окон,
что остальная жизнь твоя видна.
Есть семена, питомцы высоты,
окрылены дыханьем вешней бури,
чтобы в лазури
увидел ты грядущие цветы.
Есть жизни, чья всегдашняя примета
при каждом взлете тайный гнет,
пока в соблазнах света
небытие тебя не зачеркнет.
35
Не грустно ли твоим глазам смежаться?
Ты в мимолетное вглядеться рад,
чтоб только задержаться
среди утрат.
Не страшно ли улыбкой белозубой
раздразнивать общительных задир?
Ужимкой грубой
нарушишь мир.
Не хуже ли всего для наших рук охота
на всех и вся,
когда спасает лишь смиренная щедрота,
дар принося.
36
Мелодию свою
былое оставляет,
нам жажду утоляет
в безжизненном раю.
Пускай мотив наш нежный
судьбу предупредит
и неизбежный
отъезд опередит.
37
Опережает нас,
как птица в поднебесье,
душа в последний час,
