Хмель | страница 6
Черные, ищущие глаза Ядвиги придвинулись к его лицу. Она все такая же – чуточку насмешливая, капризная полячка, но самоотверженная и бесстрашная, как и ее двоюродный брат Юлиан… Лопарев и Ядвига в полутемной гостиной дома Сабинских пьют старое вино; на улицах Варшавы гроза и дождь.
Он пьет вино и говорит стихами Кондратия Рылеева:
Ядвига спросила:
– Кто такой Ермак?
Он ответил.
Ядвига печально промолвила:
– О матка боска! Только бы не Сибирь. Мне страшно за всех вас. Только бы не Сибирь!
– Ядвига! Ядвига! Где ты? – зовет он в исступлении.
…Безмолвие и полуденный зной, от которого нигде не укрыться…
– О боже! Конец мне, конец… – стонет колодник, приминая лицом ковыль.
Где теперь Ядвига Менцовская? Юлиан Сабинский? Где они все, варшавские друзья? Он никого не предал, никого не назвал…
– Ты сгниешь в тринадцатой камере, жалкий мичманишка! – рычит генерал Сукин.
Тринадцатая камера в Секретном Доме…
Камера с голосами призраков…
Колодник слышит пронзительный крик:
– Назови сообщников в Варшаве! Назови сообщников в Варшаве!
– Не было, не было сообщников… – стонет он. Но… чу! В уши бьет материнский голос:
– Сашенька! Сашенька! – Не голос, а мученическая мольба израненного сердца. – Что ты наделал, Сашенька! Как ты мог скрыть от меня и от отца крамольную тайну? Закружили тебя бесы, Сашенька, закружили, запутали. Покайся, Сашенька! Царь милостив – простит. И я буду молиться. Закружили тебя бесы…
«И я закружился в проклятой степи, – с горечью подумал колодник. – Бесы закружили, видно: в пятый раз я вышел на этот курган. Может, и в жизни так – кружимся, кружимся, а выбиться на дорогу не можем?..»
Руки матери теплые, желанные.
– Сашенька…
И сразу же, как в пекло головой: лицом к лицу с генерал-адъютантом Чернышевым.
Генерал-адъютант вкрадчиво допытывается:
– Смею спросить: кого же вы прочили в Буонапарты России? Пестеля? Рылеева? Или Муравьева-Апостола? Кого же? Я, смею заверить, пожил на белом свете и кое-что повидал, не исключая самозваного императора Франции. И вот – конституция вашего тайного общества, кою вы собирались огласить народу, если бы вам удалось… Кого же вы готовили в Буонапарты?
«Нет, нет, нет! – стонет колодник, выдирая руками ковыль. – Мы не готовили Бонапарта для России. Нет, не готовили…»