– О чем идет речь в вашей статье?
Моя годами хорошо скрываемая ярость на жизнь вдруг нашла выход и обрушилась на тех бандитов, которые поддерживали систему, где маленькому одаренному баскетболисту с оттопыренными ушами, никому не сделавшему ничего плохого, можно было отказать в праве на родину.
– Дайте взглянуть, – сказала Клара Немец, когда я немного успокоился.
Я воткнул флешку в мой ноутбук, открыл файл и показал ей очерк о положении и настроении Махмута, написанный от его лица. После нескольких строк она начала кивать и кивала все чаще, уже не переставая, и я увидел, как ее ладони вдруг сжались в кулаки.
Потом она взглянула на меня, полная ожидания, как будто я должен был предоставить ей всего один, но очень хороший аргумент, ради которого она могла бы поставить редакционные принципы с ног на голову, а репортаж – с колес в номер.
В таких случаях – по моему опыту – лучше всего было говорить правду, и я сказал:
– Знаете, почему это дело так важно для меня лично?
– Скажите почему.
– Вообще-то, все дело в моем сыне Мануэле.
Мне понадобилось не больше трех минут, чтобы все ей объяснить. И временами – я клянусь, такого со мной никогда не случалось перед посторонними, – временами мне приходилось вытирать уголки глаз и как следует сглатывать, чтобы мой голос не оборвался. И я заразил ее этим, у нее тоже увлажнились глаза, и уже по одному этому она, вероятно, была вынуждена сказать решающее слово, и оно было именно тем, которого я так жаждал ради Мануэля.
– О’кей, завтра мы опубликуем эту историю, но много мы вам не заплатим, наш бюджет…
– Да мне вообще не надо за нее платить, – произнес я в первом порыве радости.
Когда ты безработный, тебе сравнительно легко быть щедрым.
– Чепуха, обычный гонорар вы получите.
Ну я, конечно, был не из тех, кто в таких случаях настаивает на своем. И я согласился.
– Но у меня есть еще одно условие, – сказала она.
Вот от этого «но-еще-одно-условие» как раз и терпели поражение все договоры о мире во все времена. Соответственно испуганно я, наверное, и выглядел.
– Вы должны написать нам для вторника еще один материал, касающийся этих беженцев. Если мы хотим в этом деле оказать давление на органы, мы должны подключить и другие СМИ. А добиться этого мы можем, только если наляжем как следует. Вы меня понимаете?
Да, я понимал ее очень хорошо. Работа шла на меня сама, но я понятия не имел, как мне ее осилить. Однако для верности подтвердил:
– Да, естественно, это же само собой разумеется.
