— Подозреваемый связан с чрезвычайно смертоносными нейротоксинами, которые относятся к биологическому оружию. Насколько мы знаем, сейчас версия насчет террористов не рассматривается; тем не менее многие организации заинтересованы в скорейшем решении этого вопроса.
Свитхарт привалился к подоконнику, казавшемуся слишком хрупким, чтобы выдержать 280 фунтов его веса.
— Подозреваемый — женщина, белая, сорок четыре года, никогда не была замужем, хотя имела много любовников. Американка, токсиколог-исследователь и молекулярный биохимик с зашкаливающим «коэффициентом интеллекта».
— Я вся внимание.
— Получила степень бакалавра в Гарварде, поступила в аспирантуру в Беркли, была лучшей на курсе, затем медицинский институт и год стажировки в Массачусетском технологическом институте — к тому времени ей исполнилось двадцать шесть. Сделала головокружительную карьеру, наточила зубы на шумных делах — Раджнеш, «Аум Синрикё», вымогательство в «Вентро». У нее имелся доступ к образцам сибирской язвы после одиннадцатого сентября — работала на всех крупных шишек, включая Ливерморскую национальную лабораторию Лоренса, Центр контроля заболеваний, Всемирную организацию здравоохранения, Медицинский исследовательский институт инфекционных заболеваний армии США, Министерство обороны США. Работала консультантом и в частном секторе.
Свитхарт хорошо знал факты, излагал их сжато и уверенно, потом сделал выразительную паузу и сообщил:
— Всего два-три человека в мире знают о редких нейротоксинах и противоядиях к ним столько же, сколько эта женщина. И никто не знает больше нее.
Сильвия положила очки на стол рядом с вазой и потерла два крошечных треугольных следа, оставшихся на переносице.
— Скольких она убила? И кто эти люди?
— Похоже, ее жертвами были коллеги, члены исследовательских групп, ассистенты. Сколько? Трое? Пятеро? Полдюжины? — Свитхарт пожал плечами. — Следствие продвигается тяжело. Пять дней назад объект взяли под наблюдение. Мы с тобой знаем, какая нужна ловкость, чтобы собрать все улики в серийном деле, не вызвав подозрений у преступника. Добавь к этому тот факт, что она не использует заурядные, легко выявляемые вещества, вроде мышьяка или цианида. Тела еще нужно эксгумировать, с годами яды распадаются, патологоанатомы не могут ничего толком определить. Вспомни Дональда Харви: его осудили за отравление тридцати девяти человек, а на его счету, по крайней мере, восемьдесят шесть. Мы можем никогда не узнать, скольких она отравила.
