Несколько дней наслаждался природой родных мест, где мне был знаком каждый лесок и каждый кустик. Но работа звала обратно. Тепло распрощавшись с земляками, подкрепленный дыханием родной земли, вернулся в Москву.
Началась подготовка к отъезду. В Отделе печати Наркоминдела мне была устроена встреча с московским корреспондентом Германского информационного бюро (ДНБ) Шюле. Это был первый контакт с представителем немецкой прессы. Казалось странным мне, советскому гражданину, коммунисту, пожимать руку фашистскому журналисту и даже называть его коллегой.
Затем было решено нанести протокольный визит пресс-атташе германского посольства в Москве, куда мы направились вместе с заведующим иностранным отделом ТАСС.
С предвзятым чувством враждебности я входил в здание германского посольства. Вывешенные в посольской приемной на стенах портреты правителей нацистской Германии, размалеванная под огромным бронзовым орлом свастика вызывали у меня желание повернуть обратно. Молодой чиновник, по-военному подтянутый, предложил нам следовать за ним. Мы шли полутемными подвалами, воскрешавшими в моей памяти рассказы о катакомбах. Кабинет пресс-атташе выглядел мрачным. Дневной свет скудно проникал через темно-синие гардины, наполовину закрывавшие маленькие окна, выходившие в небольшой садик. Сама беседа с пресс-атташе была короткой и ничего не значащей: расспросы о моей предыдущей работе, о степени знания немецкого языка и пожелание мне успехов в журналистской деятельности.
До отъезда оставалось несколько дней. Мы с женой расспрашивали людей, бывавших когда-либо в Германии, о вкусах немцев, об их модах и обычаях и в соответствии с их советами делали последние закупки. Перед первомайским праздником нам были выданы заграничные паспорта.
В памяти сохранился солнечный день 3 мая 1939 г. Мы из Замоскворечья ехали к Белорусскому вокзалу. Улица Горького была, как всегда, оживленной: сновали люди, неумолкаемо сигналили автомобили, на перекрестках звенели трамваи. То здесь, то там шли горячие реконструктивные работы, сносились и передвигались дома, закладывались основы для прокладки широкой магистрали. На площадях еще оставались первомайские праздничные украшения.
У вагона собрались мои родные и знакомые, друзья по курсам, по ИФЛИ, ответственный руководитель ТАСС, работники иностранного отдела. Веселые разговоры вперемежку с деловыми советами заполняли время ожидания отхода поезда.
Мы не успели еще расположиться в маленьком купе, как уже были за пределами столицы. За окнами зеленели наши русские веселые поля и леса, мелькали заросшие ивняком речушки, а около них на пригорках, как ласточкины гнезда, лепились крестьянские избы. На лугах паслись стада коров, овец, свиней. При виде пастухов-мальчишек с кнутом в руках я вспоминал свою деревню, детские годы...
