— А если я заведу вас не туда?
— Не волнуйся, — засмеялась Шарлота, — мы тебя поправим. Не забывай, тут собрались гении. Расскажите, Ян, почему вы не хотите спасать этот мир. У каждого из нас свои резоны, а какие у вас?
— Так вот сразу и не сформулируешь, — ответил Корчак. — Пока мой мир ограничивался Лагерем, я считал, что так и должно быть. Я не знал, что может быть как-то по-другому. Я воспринимал Лагерь, как норму жизни и даже находил в той жизни множество поводов для радости.
И лишь оказавшись здесь, я понял, что все эти лагерные радости, ценности и достижения — ничего не стоят. Я понял, что мир может быть другим, совсем другим. Свободным, светлым и радостным. И я сделал вывод, что если двигаться дальше и дальше от лагеря, то мир будет становиться все лучше и лучше.
И вдруг оказалось, что это не так. Что и с той стороны, всё то, что окружает лагерный мир, это тот же — Лагерь. Он, конечно, другой, он более комфортный, он выстроен иначе, но по сути — там то же самое рабство.
И место, где мы находимся сейчас, этот наш центр Ч, это — единственная светлая полоска между двумя темными мирами. Это, видимо, единственное место на земле, где существует хоть какое-то подобие свободы
Но нас здесь выпустили на свободу из рабства лишь для того, чтобы мы сохраняли это рабство и дальше. Это противоестественно. Так не должно быть. Я отказываюсь это делать.
— Ты забыл про Безмятежные Острова, — напомнил Тагор, — там — свобода, там — нет никакого рабства. Во всяком случае нам так говорят.
— Я не был на Безмятежных Островах, — ответил Корчак, — но я знаю, что они — не сами по себе существуют, они — часть этого лагерного мира, а значит, скорее всего — там просто очень комфортная версия лагеря.
— Это не совсем так, — сказала Шарлотта, — в прежней свой жизни я часто и много бывала на Островах, я, собственно, жила там. Там действительно — свобода, там все прекрасно. Но вы, Ян правы, острова — они не сами по себе, они часть этой жестокой системы, они не могут существовать без этого ужасного мира, они паразитируют на нем, и небольшое число людей, живущих на них, счастливы лишь за счет того, что все остальные глубоко несчастны.
— На самом деле, все еще намного хуже, чем вам кажется, Ян, — вдруг подал голос Ринго Стар. — Сказать, что в «свободном мире» отсутствует свобода, это — еще ничего не сказать. Знаете, какие литературные сюжеты популярны у низших каст в этом «свободном мире»?
Это истории о счастливых лагерных работниках, которых не мучают семейные проблемы, которые, хоть в каких-то пределах, но могут сами влиять на выбор своей будущей профессии и должности. А если повезет, то и попасть на Острова не после 70, а в молодости, всего-навсего заболев раком. И чей статус реально зависит от способностей, продемонстрировав которые можно передвинуться из простых работников в специалисты или начальники. Вы даже представить себе не можете, какое количество мелких чиновников не задумываясь поменяли бы свой статус «свободного человека» на статус лагерного работника, ради той иллюзии свободы выбора, которая, как им кажется, присутствует в лагере.
