Уже внизу он ощупал себя и с удивлением понял, что он — абсолютно цел, если не считать легких ушибов. И — главное, похоже, что был цел рюкзак со спасательным оборудованием.
Огонек костра, что погубил их, мерцал совсем близко. Снега выпало еще недостаточно для того, чтобы он мешал идти и Корчак пошел к костру напрямую. То, что он увидел, поразило его, наверное, даже больше, чем его чудесное спасение. Такую картину в таком месте и в таких условиях было застать невозможно.
На фоне развороченного взрывом, но более-менее уцелевшего четырехместного коптера горел маленький костерок. У костра тихо и спокойно сидела девочка, укутанная в несколько одеял. Она выставила вперед одну ручонку и под ней порхал словно бабочка, поблескивая в лучах пламени, какой-то похожий на шарик предмет. Как будто кто-то оставил ребенка на минутку и отошел. Но вокруг никого не было.
— Все погибли, — сказала девочка, — заметив, что он оглядывается кругом. Я одна осталась. Сначала я плакала, а потом не смогла плакать.
— Ты цела? — спросил он, — ты не ранена?
— Нога болит, — ответила она, — сначала она просто болела, но я могла ходить, а сейчас опухла, и я уже не могу на нее наступать.
Он сел рядом с ней.
— Ты спасатель? — Спросила она, — там только что был еще один взрыв, — может кто уцелел?
— Я уцелел, — ответил он, — это был мой коптер.
Ее звали Белоснежка.
— У меня есть другое имя, настоящее, — пояснила она, — но оно мне не нравится, зови меня Белоснежка.
Она так и осталась для него Белоснежкой, он так и не спросил ее настоящего имени, за что потом проклинал себя.
Иногда у испытавшего шок человека, включаются глубинные механизмы выживания, которые заставляют инстинктивно делать его то, что он не сделал бы в трезвом рассудке. Именно это и произошло с Белоснежкой.
Она не знала, как и почему она осталась жива. Просто очнулась на земле, в своем кресле. Она оставалась пристегнутой и даже не раненой, только болела нога. Она отыскала коптер, он был разбит, но не загорелся. Все, кроме нее погибли. Увидев, что из пробитого бака вытекают остатки топлива, она собрала его в канистру — «чтобы было чем развести костер», собрала все одеяла, «чтобы не замерзнуть». Потом она вдруг поняла, что все погибли и долго плакала. А потом плакать не смогла. Она развела костер и села ждать, когда ее спасут.
Он осмотрел ее ногу. Она действительно опухла, но не выглядела ужасающе. Будь он настоящим спасателем, он бы, наверное, разобрался, что это: вывих, перелом или растяжение. И может быть даже смог бы оказать правильную помощь. Но он не был спасателем и сделал лишь то, чему его учили в школе на уроках выживания — соорудил самодельную шину и накрутил поверху импровизированный валенок из одного одеяла.
