Она насмешливо посмотрела на него, и вытащила еще одну брошюру. Там были сложные тесты: по пять вариантов ответов на каждый вопрос.
Продолжая насмешливо улыбаться, она раскрыла брошюру наугад и мгновенно проставила галочки в квадратиках. На этот раз она даже не просила его отметить несколько верных ответов.
— Проверяйте, Ян.
Он проверил. 17 верных ответов из 20. Это уже было не «отлично». Но тест все равно был сдан.
— Какая там была тема? — спросила она.
— Вы что, даже тему не посмотрели?
— Зачем? Для того, чтобы правильно ответить — тема не нужна!
— Как? Как вы это сделали? — спросил он.
— Ну так что насчёт заговора? — спросила в ответ она.
— Да! — ответил он. — Я понял, что вы имели ввиду. Если мы объединим наши усилия…
Он представил перспективу и задохнулся от восторга.
— Мне даже в голову не приходило, что в математических выкладках надо учитывать психологию людей. Что она имеет подчас решающее влияние. Если ваше понимание этой психологии, сложить с моими способностями обрабатывать эти данные, мы с вами… нашему могуществу не будет предела!
— Ой, глупец! — вдруг тихо сказала она скала она, — ты забыл, слово «заговор» имеет еще одно значение.
Она вдруг нежно обняла его сзади и прошептала ему на ухо:
— Там, в душе, ты овладел мной как женщиной. Теперь же не мешай мне овладеть тобой как мужчиной…
Глава 14. Один раз — не обмылится
Корчак спустился к обеду совсем опустошенный. Анна выжала его всего, до последней капли.
— Теперь у тебя не останется сил шляться по бабам! — с шутливой грубостью, и как ему показалось, с некоторой ревностью сказала она.
Она предъявила свои права на него с такой неотвратимостью и с таким чувством собственной правоты, что он не мог сопротивляться. Да, честно говоря, не хотел. В какой-то момент ему вдруг даже показалось, что он знает Анну давным-давно, целую вечность. И что она все-время жила где-то в глубинах его подсознания, а сейчас вдруг вырвалась оттуда и полностью овладела им на правах «старой жилицы».
Он лежал рядом с ней и не понимал, как он мог раньше жить, без этой женщины. Он осознавал, что возможно это ощущение потом уйдет, но сейчас ему было очень хорошо и он качался на волнах самого настоящего счастья.
Он вдруг начал понимать:
— Тогда во время игры, ты ведь не спроста настояла, чтобы я не играл. И чтобы ты не играла. Мы сидели рядом, ты объясняла мне правила… Ты ведь понимала, что игра в конце концов утомит всех, и тогда останемся только мы — вдвоем… Я, наверное, причинил тебе боль, когда внезапно уволок Шарлотту в свою комнату?
