Нынешнего коменданта не любили, боялись и уважали. Он вошел в должность три года назад и заметно отличался ото всех предшественников. Жизнь в лагере при нем резко изменилась.
Сразу и резко улучшились условия жизни работников: еды стало вдоволь, впервые стали выдавать полную норму белков и витаминов. Пропали цинга и пеллагра. Сезонные смены одежды теперь были тщательно выстираны и заштопаны, обувь выдавали только новую, и валенок впервые стало хватать для всех. Бараки отремонтировали и наконец провели паровое отопление, теперь работникам уже не надо было каждый вечер тащить на себе дрова, возвращаясь с работы в барак.
Но жить легче не стало, наоборот. Контроль на производстве возрос и стал предельно жестким. Отлынивать от работы или трудится спустя рукава больше не получалось. Фельдшеры перестали выдавать липовые справки освобождения по болезни. С мастером нельзя было договориться о более выгодном наряде — все строго по очереди. Контролировался каждый шаг, не только на производстве, но и в личное время. Дисциплинарные взыскания стали даваться строго по инструкции. Раньше мастер съездит тебя по морде в сердцах — и все, свободен. А теперь на любой чих — следствие, суд, прейскурант наказаний, даже если в конце тебя признавали невиновным, само прохождение этой цепочки было сущим наказанием.
Комендант никогда ни на кого не орал, говорил всегда негромко, доброжелательно и очень вежливо. Но находил при этом такие слова и выражения, что душа человека проваливалась в пятки от страха, и ноги сами несли его выполнять приказ коменданта.
Корчак пришел заранее. Он знал, что если в бумаге написано 15:00, то опаздывать хоть на минуту — ей-богу не следовало.
Так и случилось. Ровно в 15:00 комендант пронесся по корридору и проходя мимо Корчака, сделал приглашающий жест рукой.
— Он вас позвал, бегом за ним! — шепнул Корчаку один из стражников.
Корчак нерешительно вошел в кабинет.
— Ян Корчак? — спросил комендант, — чего топчетесь в дверях, садитесь.
В руках у него была папка с личным делом.
— Вы — прекрасный работник, Корчак, — сказал комендант скучным вежливым голосом, — за все время работы — ни единого производственного взыскания, только поощрения и благодарности. Правда дисциплина у вас хромает, но вам прощают, ведь специалист вы — отличный. Ваше начальство вас очень ценит. У меня тут два часа назад были начальник вашего управления с главным инженером. Умоляли не забирать вас от них.
Новость сразила Корчака наповал. Он был уверен, что начальник управления с главным инженером даже не подозревают о его существовании.
