Гордон перестает улыбаться. Он смотрит вниз и начинает перемешивать рагу быстрыми движениями. Неловкое молчание наступает между нами, и я жалею, что не держала свой рот на замке. С тех пор как он повзрослел, наши отношения стали натянутыми, и мне интересно, помнит ли он наше обещание в детстве.
— Может, ты должна поговорить с Сереной? — наконец говорит он.
— С Сереной? — повторяю я удивленно. — С чего бы мне хотеть делать это?
— Может, ты сможешь решить все разногласия с Огденами? — говорит он. — Серена поможет тебе, я уверен в этом.
— Сомневаюсь, что его королевское величество обеспокоена, чтобы поднять свой ленивый палец от моего имени.
— Она не ленива, — говорит Гордон, нахмурившись. — Она была бы рада помочь. И у нее хорошие отношения с мамой. Ты должна поговорить с ней.
— Хорошо. И с каких пор ты разбираешься в вещах, в которых хороша Серена?
— Не будь грубой. Она изменилась. Серена уже не та девочка, которой была. Она выросла мягче, добрее.
Я подавляю фырканье. Мысль о том, что Серена − мягкосердечная девушка, смехотворна. Серена − такая девушка, которая когда-то угрожала, что скажет Хозяйке Огден, что я ударила ее, если я не встану под улей. Она хотела увидеть, сколько пройдет времени, прежде чем меня ужалят. (Два часа, как оказалось).
Конечно, это было до того, как я ожесточилась. До того, как я начала изучать Хозяйку и то, как она убеждала других делать, что она приказывает. После того, как я овладела тонким искусством манипуляции, я поняла, что могу убедить Серену делать все, что я хочу.
Знаешь, Серена, я слышала, как одна женщина говорила в городе, что если постоять в болоте, кожа станет бледнее? Это, должно быть, правда, потому что она была такая красивая…
— Серена заботится о тебе по-своему, сложным способом, — продолжил Гордон.
— Нет ничего сложного в том, чтобы быть испорченным ребенком, — говорю я.
Его лицо темнеет, и он поднимает корзину.
— Я должен отдать это Тимоти, — говорит он сухо. — Можешь присмотреть за рагу?
Он проскакивает мимо меня, и я остаюсь, гадая, почему мои слова так разозлили его.
Тут дверь открывается позади меня, и тень отбрасывается на стену. Горячее дыхание касается моей шеи, и мурашки покрывают мои руки. Это должно быть тот мужик с сальными волосам, пришел посмотреть, не пересмотрела ли я предложение «дружбы». Как только я дотрагиваюсь до своего кинжала, рука хватает мое плечо. Я кричу и поворачиваюсь, и мой кинжал почти разрезает руку Мистера Траверса.
