– Он и пытался! Всему есть пределы, братец. Даже Господь не может заставить девицу захотеть ножки раздвинуть, хоть и может ее силой взять.
– Бедная Мария.
– Ты не жалей Ее, потому что Она ему отомстила. Сделала так, что сынок Господа получился самым сопливым, жалким и трусливым пиздюком за тысячу лет.
Взгляд Гегеля затуманился от внезапного понимания.
– Она это сделала из мести?
– Хуже судьбы не придумаешь – получить такого сына. Потому Она и Святая, братец. Из всех, кого Господь испытывал и покарал, только Она ему отомстила, да еще похуже с ним обошлась, чем он с Ней. Потому Она за нас и заступается, что любит тех, кто дает отпор Господу больше, чем тех, кто перед ним на коленях ползает.
– Вот это я понимаю. Но почему же Ее до сих пор зовут Девой?
– Ну, все же знают, что если изнасиловали, это другое дело.
– Другое?
– Ага, это нужно захотеть. Это штука духовная.
Гегель минутку подумал, прежде чем решил, что его брат сильно ошибается, и тут же бросил:
– Неа.
– Неа?
– Неа.
– А ну, объясни свое драное «неа» или вставай и получай, ублюдок болтливый!
– Изнасиловать, – откашлялся Гегель, – значит против воли лишить чистоты, взять посредством грубой силой. Или, говоря проще для простых ушей, только девственницу можно изнасиловать, она после всего этого уже не девица.
– Хорошо, что я привык иметь дело с пустоголовыми болванами и готов закрыть глаза на то, как ты мои уши обозвал. Что же до изнасилования, которое случается с теми, кто еще не потерял целомудрие, и даже только с ними возможно, позволь спросить, чьи жирные уродливые уста извергли в тебя эту премудрость?
– Юрген говорил…
– Вот как! Хреново откровение! Не тот ли самый Юрген, любивший тебе живописать, как ужасно лишать мертвецов ненужных ценностей? Не тот ли тупой невежа?
– Да ладно, ничего такого плохого Юрген не делал!
– Вот уж точно, лишь воровал да родную сестру сношал. Нельзя доверять человеку, который свой грязный отросточек у собственной матери во рту моет, какой бы ладной она ни казалась на неродственный взгляд.
– Это только догадки, сам знаешь!
– Гадки-догадки, а не стоит доверять ему как источнику познаний.
Манфрид переключился на северный говор, передразнивая подозреваемого кровосмесителя Юргена:
– «Токмо девицу можно исносиловаць. А уж коли сносиловали, так она ужо не девица». Пепел ему в задницу! Этот извращенец тебе говорил, что трахать свою родню вовсе не грех, правда?
– Нет, – соврал Гегель, но не очень убедительно.
