За небольшой стол, стоящий несколько в стороне, никто пока не садится. Там сверкает белизной скатерть и дымятся два блюда с картофелем; рядом стоит тарелка с морковью и соусница.
Куделек подталкивает Руди. Другие ребята тоже начинают посматривать на столик.
- А у них-то еда получше! - возмущается толстоморденький Сосунок.
- И за едой тебе покоя не дают! - замечает Эрвин Шульц, юнга с крупными выступающими зубами.
Первым из боцманов входит Глотка. Он не спеша поудобнее устраивается на стуле, уголком носового платка протирает нож и вилку. Ребята не спускают глаз с дымящейся капусты.
- Трава да вода и для виду немного сала подброшено! вздыхает Куделек.
- Са-а-адись!
Ребята, словно сорвавшись с цепи, набрасываются на миски с капустой.
Последним за столик с белой скатертью садится Медуза.
Юнга в белой куртке ставит перед боцманами блюдо с жареным мясом. Миски на больших столах вновь пополняются капустой. Здесь ворчат по поводу такого меню, у которого, пожалуй, одно достоинство - еда горяча. Восемьдесят голодных желудков бурчат от нетерпения. Со всех концов слышно, как ребята дуют на капусту. Дежурные следят зачтем, чтобы миски с капустой были всегда полны.
О! На учебном судне кормят до отвала!
Ребята едят осторожно. Понемногу горы капусты на тарелках становятся ниже.
Руди смотрит на боцманов. Глотка курит. На блюде лежат два кусочка мяса. Медуза тоже кончил. Он вытирает рот носовым платком. Боцман Иогансен жует медленно и обстоятельно.
Руди возвращается к своей тарелке. Теперь капуста уже не так горяча. Наконец-то можно утолить голод. Никто уже больше не разговаривает, слышится лишь стук ложек.
Вдруг Медуза кричит:
- Шабаш!
Ребята удивленно поднимают головы. На тарелках еще горы капусты. Мало кто воспользовался добавкой.
- Встать, господа! - кричит Медуза.
Ребята недоуменно переглядываются. Кое-кто, колеблясь, встает.
- Шабаш! - повторяет Медуза. - В следующий раз будете поживей управляться. Я ведь уже успел поесть?
Ребята стоят возле своих стульев. Они все еще не решаются выходить.
- Как раз, когда капуста остыла и ее можно есть, - тихо произносит Руди. Остальные тоже ворчат.
Медуза, расставив ноги, стоит посреди кают-компании.
Он втянул голову в плечи, пригнулся и очень похож сейчас на разъяренного быка.
- Живо, живо! - приказывает он и улыбается, будто выгонять ребят из столовой доставляет ему несказанное удовольствие.
За боцманским столом теперь никого нет. Приглушенные голоса ребят жужжат в зале, как вспугнутый рой пчел.
