— Вы исколете пальцы, миледи!
Я подняла глаза. Буджуни понадобился при дворе, поэтому стеречь меня временно приставили Лоди — неуклюжего шестнадцатилетнего детину, который не мог удержать язык на привязи дольше пяти секунд. Конечно, я бы предпочла прогулку в одиночестве, но мое мнение по этому вопросу никого не волновало — еще один повод для бессильной ярости. Я дернула плечом и вернулась к своему занятию.
— Ваш отец велел следить, чтобы вы не поранились.
Я стиснула зубы и продолжила рвать ягоды. Мне был почти двадцать один год. Большинство моих сверстниц уже имели нескольких детей, и я совершенно точно не нуждалась в няньке, особенно моложе и глупее себя.
Лоди нервно заерзал, то и дело поглядывая на небо, как будто голубые лоскутки в прорехах ветвей могли вот-вот смениться грозовыми тучами.
— Надо бы возвращаться. Они скоро приедут.
Я снова подняла на него взгляд, на этот раз вопросительный.
— Отец вам не сказал? — удивился Лоди.
Я покачала головой. Нет. Отец никогда ничего мне не рассказывал. Да и какой смысл говорить с тем, кто не может ответить?
— Он ожидает гостей. Важных. Может, даже короля.
Я окаменела. Рука, сжимавшая подол юбки, дрогнула, и ягоды рассыпались по траве. Желудок болезненно скрутило, однако Лоди продолжал щебетать как ни в чем не бывало. Если король уже на пути сюда, мне лучше не скитаться по лесу, а запереться в старой маминой комнатке наверху башни, где никто не сможет меня найти. Или причинить вред.
Я оставила ягоды и поспешила к дому. Лоди бросился по пятам, явно радуясь, что не пришлось меня уговаривать. Заслышав тяжелые удары копыт, мы пустились бежать: Лоди — в предвкушении, я — в ужасе. Вокруг замелькали деревья; я бежала, подхватив юбки, ветер нещадно трепал волосы. Бет вечно на них жаловалась, ведь их не получалось толком завить, выпрямить или уложить в одну из экзотических башен, которыми так любили щеголять дамы Джеру. В конце концов я бросила попытки их укротить и, как следует расчесав, чаще оставляла распущенными.
— Миледи! Стойте! — донесся сзади крик Лоди, но не я была виновата в его медлительности.
Да, меня можно было упрекнуть во множестве вещей, но не в нерасторопности. Я еще быстрее припустила вперед, с тревогой вслушиваясь в протяжный стон рога, и вылетела из-под прикрытия деревьев за пару секунд до того, как из-за поворота показались две дюжины всадников. Над головами у них развевались флаги, а все воины и их лошади были облачены в зелень и золото — официальные цвета королевства. Я в панике смотрела, как стремительно сокращается расстояние между нами. Разгоряченные скачкой кони рвались вперед, закусив удила. От них жаркой волной неслось единственное слово —
