Но думать о Родани плохо не хотелось. Она единственная с кем Симон мог без обиняков поговорить о своей паре. С Кимом они разошлись, и, возможно, навсегда, а обсуждать с Анитой тему личных отношений сложно еще с прошлого раза, когда она бесхитростно начала убеждать его книжными советами.
Однако Морис повела себя странно, делая весьма откровенные намеки, которые Симон, несмотря на усталость и полное уныние, просто не мог игнорировать. Наверное, не стоило лишний раз злить Эмму и встречаться с Родани. В конце-концов, она — вампирка, и, скорее всего, тоже выгадывает что-то для себя. Лучше держаться от неё подальше…
Конечно, Симон предпочитал думать о Морис, вернувшей ему зрение, как о друге. Какой смысл сваливать вину на другого? Возможно, все куда проще. Причина — в красоте Эммы, в её чарах существа, которые действовали даже на него, на Симона. И в собственной ревности и злости…
Думать о том, что он сходит с ума от вызванной магией любви, оказалось больно. Но, еще больнее видеть тонкую спину Конни, которая наспех поправив платье, и, чуть прихрамывая, уходила, опираясь на плечо Джонсона.
— Эмма… Не уходи, Эмма, — тихо прошептал Симон, чувствуя, как глаза начинает неприятно щипать. И это, несмотря на то, что он обещал себе после того дождливого вечера, пару дней назад, что больше не заплачет из-за Конни.
Эмма замерла, услышав его голос. Араму тоже пришлось остановиться. Не оборачиваясь, блондинка холодно объяснила:
— Симон, насчет Родани. Мне жаль, что я не рассказала об этом раньше, да и сейчас трудно подобрать слова. Когда-то, глядя на детей смертных, которые так весело играли, я тоже стала мечтать о настоящей дружбе. Тогда и выбрала Морис, несмотря на то, что мои родители не переносили даже упоминания о семье Родани. Но однажды Морис перешла черту и перечеркнула наши отношения. С тех пор она ненавидит меня и на все пойдет, чтобы отомстить. В общем, дружба между наследниками знатных семей вампиров невозможна. Как, впрочем, и доверие между вампиром и смертным. Ты доказал это только что своим поступком.
…Симону оставалось только смотреть, как они уходили от него, исчезая в сумраке коридора. Он сел на холодный пол, слегка поморщившись от боли, вызванной ушибами и царапинами. (Джонсон в гневе не брезговал и женскими приемами, пытаясь вытрясти из него душу). Перед глазами возник образ Эммы, её нежная улыбка. Девушка склонилась к нему…
Если бы время повернуть вспять… Если б вернуть то мгновение… Если бы Симон сегодня не испортил все окончательно…
