– Если чудес больше нет, зачем продолжать проект? – огрызнулся Родригес.
– Само собою, для того, чтобы лучше защищать церковь. Если нашлась одна Реликвия, несомненно, где-то могут ожидать ещё тысячи подобных ей. Лучше как следует узнать и оценить возможный риск.
Родригес помрачнел, поёрзал в кресле.
– Если защита церкви и в самом деле ваша главная цель, тогда вы не будете против того, что глава Церкви возьмёт дела в свои руки.
– Но Церковь уже поставила во главе проекта своих лучших учёных. Если Церковь хочет понять Реликвию, к чему заменять лучших худшими? Если так, я вынужден полагать, что Церковь имеет в виду не познание, а нечто иное, – заключил Густав и добавил про себя: «И, несомненно, крайне глупое».
Послушник чуть не зашипел, глянул из недр кресла, будто загнанный боров.
– Ваши предположения о других Реликвиях беспочвенны, – холодно заявил он. – Известная угроза существенней сонма предполагаемых.
– И что же это, простите, значит? – удивлённо спросил генерал.
– Это значит, что вы хотите защитить церковь, постоянно подвергая её угрозе дестабилизации!
Густав невесело рассмеялся.
– Думаете, под прямым контролем Высокой церкви угроза дестабилизации станет меньше?
Родригес покачал головой.
– Я думаю, что есть способы справиться с угрозой, о которых вы, в своём ослеплении наукой, не можете и помыслить.
– И что это, простите, за способы? Как бы вы не изощрялись, Реликвия никуда не денется.
Родригес не ответил. Лишь угрюмо поглядел, стиснув зубы. Густав не сразу понял, в чём дело. А когда понял, едва нашёл слова.
– Да вы… вы же хотите уничтожить её! – чуть слышно выдохнул он.
Родригес испепелил его взглядом, разъярённый тем, что выдал больше желаемого.
– Мы учитываем все возможности, – процедил он.
Густав откинулся на спинку кресла, прижал ладонь ко лбу.
– Это самая большая глупость из всех, какие я слышал за свою жизнь, – сообщил он.
– Не глупее, чем рисковать будущим Церкви, – прошипел послушник.
– Но это же планета. Боюсь разочаровать вас, но у Королевства пока нет орудий, способных разрушать целые планеты.
– Вы недооцениваете нас, – пробормотал Родригес. – А это опасная ошибка.
– Так исправьте её! Просветите меня. Поведайте о мощи Высокой церкви.
Повисла тишина. Во взгляде Родригеса читалась откровенная ненависть.
– Я не собираюсь далее дискутировать с вами об этом, – наконец заметил послушник. – Я поклялся молчать. Но подумайте о том, что и вы, и я носим не свои одежды. Вы – учёный, забравшийся в мундир солдата.
