— Что, больше вы о нем ничего не знаете?
— Нет. Я не настолько поглощен дружбой с Анхелем и Брендой, чтобы вникать в подробности жизни их сына. Знаю только, что из дома матери он уехал на машине, а потом кто-то обстрелял эту машину из автомата в районе Коралл-Гейт. А может, еще раньше.
— Кто обстрелял, вы не знаете?
— Нет. И никто этого не знает.
— У вас есть кто-то знакомый в «Норт-Шор медикал сентер»?
— Есть, сержант Максвелл из охраны. Хотите, я ему позвоню?
— Сделайте одолжение. Вообще, странная история. Полицейские находят в центре города машину, которую обстреляли из автомата, и у копов нет даже версии, кто это сделал.
— Тем не менее это так. — Покончив с первой кружкой, Фрэнк взял вторую. Отхлебнув из нее, сказал: — Здесь, в Майами, Майлс довольно известный человек. Ну и, понимаете… Наблюдая за ним, я в конце концов пришел к выводу, что все, что он делает, его бунгало, где идут постоянные тусовки, и он сам — нечисто.
— Как понять «нечисто»?
— Да никак не понять, нечисто — и все. Хотя художник он, если честно, неплохой, мне его картины нравятся.
— Фрэнк, извините, но вы все время говорите загадками.
— Говорю, потому что сам Майлс Гутиеррес — загадка.
— Ладно, давайте вернемся к бунгало Майлса.
— А что бунгало… Вообще, сначала он попытался сделать из этого бунгало что-то вроде салона для богемы. Но, как это всегда бывает, получился обычный притон.
— Что оно собой представляет, это бунгало?
— Большое, хорошее бунгало. Вообще, вы знаете, сколько стоит бунгало на Виргиния-Ки?
— Предполагаю, что много.
— Два миллиона долларов. Это не считая денег, которые нужно дать в мэрии, чтобы разрешили построить дом на земле муниципалитета. Когда я спросил Бренду, где он взял деньги, она сказала, что продал за большие деньги картину. Но я знаю, больше пяти тысяч Майлс ни за одну свою картину еще ни разу не получал.
То, что рассказал Фрэнк, кое-что проясняло. Но было несколько моментов, которые Павел мог уточнить только с помощью родителей Майлса Гутиерреса. А также полицейских, работающих в «Норт-Шор медикал сентер».
