– Заходи, Ольга, присаживайся, – откликнулся начальник. Немного погодя продолжил: – Ты, наверное, хочешь спросить: «Почему, Николай Андреевич, я? Ведь дело же – бытовуха обычная, ведь молодежи пруд пруди, а у меня новый проект, а я вся такая звезда и тут – на тебе». Прав? Так вот, – не дожидаясь ответа, почти нараспев провозгласил он, – было в коммунистической партии такое верное слово «надо». Надо и все. Почему да отчего? В нашей профессии, Оленька, думать – последнее дело, – довольный собственной своевременной уместной шуткой, Николай Андреевич улыбнулся, но тут же, будто опомнившись, принял нарочито суровый и серьезный вид. – Поймешь, я надеюсь, почему надо так, а не иначе. А не поймешь, в ту же минуту заявление на стол. Вопросы? Возражения? Пожелания?
Растерянная и немного подавленная Ольга, как первоклашка, отрицательно замотала головой.
– Всего доброго.
Ольга встала, замешкалась немного перед дверью, выдала что-то вроде долгого «эм-м-м», собираясь спросить о чем-то, но, так и не собравшись, проговорила лишь: «До свидания, Николай Андреевич», – и была такова.
– Оленька! Оленька, солнышко, вставай, проспала все на свете.
– Ма-а-ам, – сонно и недовольно прозвучало из-под одеяла.
– Что: мам, мам?.. Половина девятого. Тебя там не уволили случайно?
– Мамочка, я же говорила вчера, у меня отгул…
– Какой такой отгул? Ничего ты не говорила!
– Говорила… Ма-а-ам, родненькая, дай поспать чуток, выходной у меня…
Румяная пожилая женщина помедлила пару секунд и решительно сказала:
– А хоть бы и выходной! Что теперь, до вечера бока отлеживать? Не в твои-то годы лежать, милая. Скоро полдень, поди…
– Какой полдень! Восемь семнадцать…
– Что за моду взяла, старших перебивать, – поняв, что победа одержана, последние слова мама произносила уже из кухни. – Спит она, ишь! С рассветом бы встала… Кофе, как всегда, тебе?
– Да, мамуль, спасибо! – Оля, прекрасная, словно сказочная фея, в розовой пижаме и пушистых комнатных тапочках чмокнула мать в щечку и выпорхнула из кухни.
– Поднялась-таки…
Поспишь тут! – подумалось Оле.
– Олечка, тут тетка звонила…
Ой, ну надо же, удивите меня еще, – ехидничала про себя Олечка.
– Приболела, говорит, совсем плохо ей…
Давление, – мысленно проговорила Оля.
– Давление у нее… – вторила ей мама в голос.
Холодная вода омыла нежную кожу чуть припухлого со сна личика. Шарада продолжалась.
Я вот что думаю, – продолжала Ольга, усмехаясь себе.
– Я вот что думаю, Оль, – мама шла по пятам. Фея принялась приводить в порядок и без того белоснежные зубки.
