Посмотрим же, что думал Гитлер о приведенных им в движение массах и как он осуществлял это движение. Первым принципом, от которого он отталкивался, являлось ценностное суждение: массы в высшей степени ничтожны. Они не способны к абстрактному мышлению, их не интересует ничего выходящее за пределы их непосредственного чувственного опыта. Их поведение определяется не знаниями и разумом, а чувствами и подсознательными влечениями. Именно здесь заложены истоки «позитивных и негативных суждений». Для достижения успеха пропагандист должен научиться манипулировать инстинктами и эмоциями. «Движущей силой большинства великих революций на земле никогда не была научная идея, овладевшая массами. Массы всегда вдохновлялись самоотверженностью. Это была, можно сказать, истерия, побуждавшая к действию. Тот, кто хочет овладеть массами, должен иметь ключ, открывающий двери к их сердцам». В этом пассаже так и слышится постфрейдистский жаргон о подсознании масс.
Гитлер смог воззвать к тем членам низшего слоя среднего класса, которых уничтожила инфляция 1923 года, а затем окончательно добил кризис 1929 года и катаклизмы последующих лет. «Массы», о которых говорит Гитлер, состояли из ошеломленных, расстроенных, деморализованных и встревоженных людей. Этих людей было много миллионов. Для того чтобы превратить эти миллионы людей в массу, чтобы сделать из них однородную, нечеловеческую массу, он собирал их тысячными толпами, собирал десятками тысяч в огромных залах и на стадионах, где люди теряли в толпе свою индивидуальность, свою элементарную человечность и неразличимо сливались с толпой. Мужчина или женщина входит в непосредственное соприкосновение с обществом двумя способами: либо как член семейной, профессиональной или религиозной группы, либо как частица толпы. Группы способны поддерживать такую же мораль и нравственность, как и составляющие их индивиды; толпа же хаотична, не имеет собственной цели и способна на все, кроме разумных поступков и реалистического мышления. Собранные в толпу люди теряют способность к здравым суждениям и нравственному выбору. Их внушаемость возрастает до такой степени, что они лишаются собственной воли и собственных суждений. Люди становятся легко возбудимыми, теряют всякое чувство индивидуальной или коллективной ответственности; они легко поддаются ярости, восторгу или панике. Другими словами, человек в толпе ведет себя так, словно принял сильный опьяняющий яд. Он становится жертвой того, что я называю «стадным отравлением». Подобно алкоголю, стадный яд является активным, выворачивающим человека наизнанку средством. Отравленный этим ядом индивид лишается ответственности, разума и морали, превращаясь в обезумевшее, безмозглое животное.
