В современной пропаганде диктаторы опираются по большей части на повторение, подавление и рационализацию. Повторение лозунгов, истинность которых диктатор хочет внушить населению, подавление фактов, которые диктатор желает игнорировать, возбуждение и рационализация страстей, которые можно использовать в интересах партии или государства. По мере того, как провластные ученые будут лучше разбираться в искусстве и науке манипулирования, диктаторы будущего, без сомнения, научатся сочетать свою излюбленную тактику с бесконечными отвлечениями, которые на Западе уже сейчас угрожают утопить в море вздорной пустоты суть рациональной пропаганды, которая в одиночку может способствовать сохранению личных свобод и демократических институтов.
Глава 5
Пропаганда в условиях диктатуры
Выступая после окончания Второй мировой войны на Нюрнбергском процессе, гитлеровский министр вооружений Альберт Шпеер произнес длинную речь, в которой с поразительной ясностью описал фашистскую тиранию и проанализировал ее методы. «Гитлеровская диктатура, – сказал Шпеер, – отличалась от всех своих предшественниц в истории в одном фундаментальном пункте. Это была первая диктатура, оснащенная всеми техническими достижениями современности, диктатура, в полной мере воспользовавшаяся всеми техническими средствами ради достижения абсолютного господства в своей стране. С помощью радиоприемников и уличных громкоговорителей она лишила восемьдесят миллионов человек способности независимо и самостоятельно мыслить. Так стало возможным полное их подчинение воле одного человека… Прежние диктаторы нуждались в высококвалифицированных помощниках даже на самом низшем уровне – в людях, которые умели бы самостоятельно поступать и мыслить. Тоталитарная система в период современного технического прогресса может обойтись без таких людей. Благодаря новейшим методам коммуникации стало возможным механизировать руководство на низшем уровне. В результате возник новый тип некритического восприятия приказов и распоряжений».
В «О дивном новом мире» напророченная мною технология намного превосходила уровень, достигнутый во времена Гитлера; следовательно, те, кто слушал приказы, были настроены еще менее критически, чем подданные нацистского рейха, и более лояльно относились к правящей элите. Кроме того, их генетически стандартизировали и выдрессировали на выполнение определенных функций, а значит, они были почти так же предсказуемы в своем поведении, как машины. Как мы увидим в следующих главах, эта дрессировка «низовых руководителей» уже внедрена в коммунистических диктатурах. Китайцы и русские полагаются не только на косвенные эффекты передовых технологий; они прямо и непосредственно влияют на психофизические организмы низовых руководителей, подвергая их умы и тела беспощадной и, по всей видимости, эффективной дрессировке. «Очень многих, – говорил Шпеер, – словно ночной кошмар, преследовала мысль о том, что когда-нибудь все народы окажутся под властью техники. Этот кошмар был почти полностью реализован в гитлеровской тоталитарной системе». Почти, но не совсем. Нацистам не хватило времени – и, возможно, ума и необходимых знаний – для того, чтобы подвергнуть дрессировке низшее звено руководства. Вероятно, в этом и заключалась одна из причин их краха.
