Действительно, в бледно-желтом свете фонарей показалась черная фигура с котелком на голове. Делин шел обратно быстрее и решительнее, нервно вышагивая и, похоже даже, бубня себе под нос ругательства.
Ульяна сорвалась с места и бросилась ему под ноги, едва не сбив.
— Колядки, колядки, открывай ворота, отворяй сундучки, дай конфет и пирожки! — взвизгнула она.
— Тьфу ты, — шарахнулся в сторону Делин. — Поди прочь, мелюзга. До Сочельника еще добрая неделя, если не больше.
— Ну, удалось вам его убедить? — Девушка стянула с головы картуз.
— Черт бы вас побрал, Ульяна Владимировна! Меня чуть Кондратий не хватил.
— О, пора привыкнуть. Ну, так что Иван Несторович-то?
— Ничего. Уперся, как баран, и ни в какую. Его Герши увещевал, все по полочкам ему разложил, на пальцах что-то показывал, мол, гиблое дело вы, месье, задумали. Тот руки на груди скрестил, брови нахмурил, губы поджал и, похоже, даже не слушал, просто, как каменное изваяние, сидел, очками грозно посверкивая. А когда узнал, что вы с Ромэном нас надоумили за ним в Россию ехать, так еще мрачнее сделался. Говорит, жизнь и безопасность человечества на кону, потому игры в сторону. Так им, говорит, и передайте. Пусть не мешаются.
— Стало быть, он знает, что мы с Ромэном здесь? — ужаснулась девушка.
— Нет, мы же условились молчать об этом. Я свое слово привык держать в отличие от вашего, Ульяна Владимировна.
— Это хорошо, — с искренним воодушевлением ответила Ульяна, даже приобняв за локоть бывшего исправника. — Это очень хорошо, что вы такой честный, иначе что ж на земле-матушке творилось бы, если б совсем не было честных и благородных людей вроде вас. А что Герши? Колобок наш не проговорился?
— Вроде нет. Не знаю, — отмахнулся бывший исправник. — Иван Несторович не все переводить изволит. Чувствую, что он только то, что ему на руку, мне пересказывает. Хитрец экий. Они с Герши у госпожи Шуберт останутся, вместе в Бармен поедут. Может, оставить их в покое? Адвокат смышлен, дело свое знает.
— Ничегошеньки он не смышлен. Он же за Элен Бюлов тоже гоняется, аки борзая за лисой, но несколько дней в одном купе с ней ехал и ни разу не признал коварную преступницу. Такой же олух царя небесного, прости Господи. Оба они друг друга стоят. Попадут в переделку, неужели вы этого не понимаете?
— А мне с того какая печаль? — Делина не очень-то порадовала аллегория с царем небесным и борзыми.
Он, конечно, в глубинах души и за собой признавал склонность к откровенному идиотизму, не будет же нормальный человек так одержим погоней, но слышать о сем малоутешительном откровении из уст той, которая ему столько раз рожек наставила, было неприятно. И даже обидно чуть ли не до слез. Ну вот почему у одного на руках то тузы, то бубновый ряд, а другому — сплошь мелочь всякая!
