– Это очевидно, – пожал плечами Ааррон. – Вопрос: на тебя или на нее?
– Ис-Морар считает, что на Сольвейг.
Все-таки придется вступить в дискуссию.
– Чушь. От моей смерти никакой выгоды.
– Это натянет отношения с огненными. – Аст грыз яблоко совершенно не по этикету.
– Чушь, – повторила я, подчищая тарелку. – Никакой логики.
– Сольвейг имеет в виду, что в случае ее гибели диаспора может лишь выставить требование о дополнительных мерах безопасности обучающихся здесь огненных. И это все, – вздохнул Ааррон.
– Почему? – озадаченно спросил Астарт. – У огненных ведь очень сильное единство, гибель любого – большая трагедия для всех.
– Мы – маленькая слабая группа. Мы не можем диктовать условия, это всем понятно, и все это скрипя зубами признают, – мрачно отозвался Кеннет.
– А в чем логика покушения на мою жизнь?
– Ты – сын главы Совета. Может быть, на твоего отца пытаются надавить? Угрожать ему бесполезно, но можно угрожать тебе, – пожал плечами Ааррон.
Я отложила приборы и опустошила стакан с морсом.
– Все, теперь я буду жить, – сыто выдохнула я, откинувшись на спинку стула. – Итак, что мы имеем. На территорию университета с дырявыми охранными заклинаниями пробраться может вообще любой. Впрочем, как и выйти с нее.
– После того случая с самовольно покинувшими территорию университета студентами охранные заклинания были обновлены, – возразил Астарт.
– Ой, да это больше для вида было, – презрительно скривился Кеннет.
– Ага, я любопытства ради потом еще раз перепроверяла. Одно название от этого защитного контура. Ледяные почему-то считают, что неприступных стен вполне достаточно для защиты, – согласилась я.
– Секунду, так это были вы?!
– Конкретно – они, – Ааррон ткнул в нас с Кеннетом пальцем. – Мы тогда с Нэтом немного повздорили и поспорили…
– А я вообще искала любой способ улизнуть с бала, – мечтательно прикрыла глаза я.
– Да вы не такие уж и хиленькие маги, – присвистнул Астарт.
– Да нет, это просто защита университета чисто символическая, – отмахнулся Нэт.
– Так вот, – я вернулась к прерванному рассуждению, – убить меня – ну, может быть, это испортит личные отношения моего отца с кем-нибудь, но не повлияет на дела диаспоры. У нас процент торговых отношений с миром Льда вообще мал, основная часть продукции – экспорт, – озвучила я общеизвестную истину. – Дальше. Ты вроде как не единственный ребенок в семье. Значит, после твоей смерти твой отец может сделаться сговорчивее, чтобы сохранить жизнь младшего сына. Который, если мне память не изменяет, на следующий год должен поступать в университет.
