Пока Фрейд спал. Энциклопедия человеческих пороков | страница 47

Зато теперь вся страна знает, какой я молодец. Робин Гуд, например, тоже занимался своего рода благотворительностью: отнимал деньги у богатых и отдавал их бедным. Кто помнит этих богатых и бедных? А вот Робина Гуда помнят все – от мала до велика. Не то что бы Робин Гуд был тщеславным – нет, он-то как раз действовал бескорыстно (впрочем, не будем лезть в его голову, откуда нам знать?!), – но последователи разбойника из Шервудского леса не всегда оставались чисты в своих помыслах, как и вообще любые последователи того или иного образца для поведения.

«Я очень щедрый человек, – скажет кто-нибудь из оных. – Я обожаю дарить людям добро!»

И как дурно пахнут слова этого человека. Есть в них что-то соленое, ненастоящее. То ли дело жадина. Пусть он и противный в некоторых смыслах человек, зато честный. Все свое он разбазаривать не станет, говорить публично об этом не станет, будет сидеть себе тихо в углу и помалкивать. Ну как не зауважать такого человека?

Еще древнегреческий сатирик Аристофан показал в своей пьесе «Богатство», что оно, это самое богатство, слепо к своим клиентам. Честно не само по себе быть богатым или бедным, а честно признавать свое богатство случайным. Ибо сейчас оно есть, а завтра не будет. Не зря же еще в древних сказках красной нитью проводилась нехитрая мысль: богатый, умирая, лишается всего, а нищий ничего не лишается.

Поэтому скупой, понимая мимолетность своего состояния, бережно его хранит. Расстаться с ним всегда можно успеть, а насладиться его обладанием – это удовольствие для избранных. Скупердяй – это элитный коллекционер, который видит ценность не вещей, а их количества. Да, на деньги можно купить себе много полезных вещей, но в том-то и дело, что подходит к деньгам он не утилитарно, а эстетически.

Мысль о своем богатстве греет душу. Но разве это объяснишь какому-нибудь мелочному обывателю?

Можно нескончаемо насмехаться над патологической скупостью иных лиц, можно находить их наивными и в некотором роде глуповатыми, но разве они не сами выбрали этот путь? Причем сознательно? Вот, дескать, Гоголь в «Мертвых душах» пишет про Плюшкина, что тот «…восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже моего пастуха!..». Пусть так. Да, он экономит на всем – на одежде, на еде, на образе жизни. Не случайно же в «Корабле дураков» Бранта сказано:

Но, с другой стороны, при всех недостатках этого типа ему нельзя не отказать в здравомыслии. Да, может быть, простодушном, но здравомыслии.