Шон получила определенную известность в своей провинции, написав в 1758 году нечто вроде открытого письма своему брату Эли-Николя, поступившему в военную школу. Это письмо отвергли устроители литературного конкурса «Цветочные игры» в Тулузе, но оно попалось на глаза Мармонтелю[31], который опубликовал его в еженедельнике «Меркюр де Франс». Послание было выдержано в духе того времени: затянутое, стремящееся вышибить слезу, но весьма нравоучительное. «При рождении вы не получили ничего, кроме доброго имени и бедности, первый из этих даров уже значит многое, но жестокая обыденность делает честь сию слишком обременительной. И кто знает, позволило ли бы вам сие сочетание жить и умереть, сохранив всю чистоту вашего рождения?
К счастию для вас и вам подобных, в один из сих моментов, когда Господь вещает в сердце добрых королей, тот, кто правит нами, удостоил своего милостивого взора бедное дворянство королевства. Его душа открылась наиболее благородному из порывов: он немедленно принял под свою опеку ватагу наделенных блестящими умственными дарованиями неимущих детей…» Затем Шон, не забыв упомянуть строгость воспитания, полученного своими сестрами и братьями, призывала помнить о чистоте принципов, внушенных им родителями, и давала ряд советов, прославляющих скромность, беззаветную отвагу, необходимость внушать уважение. «Я избегала бы страстей, каковые считаю по меньшей мере отвлечением от нашего долга, так что в этом отношении я бы придерживалась заповеди не иметь в своих вкусах ничего, кроме достойных уважения целей».
Однако Шон очень быстро приспособилась к своей новой жизни, полностью попиравшей заповеди ее молодости, ибо в угоду своему безнравственному старшему братцу она служила в компаньонках у куртизанки. Девица проявила исключительную дипломатичность и завоевала благосклонность короля, развлекая его своими остроумными репликами и притворной наивностью. Надо сказать, что, обладая несомненными литературными талантами, Шон отдавала дань не только прозе, но и поэзии, кропая более чем посредственные стишки. Особое расположение короля принесло ей следующее творение:
Любовь устала стрелы слать вслепую,
Желанием горя Европу удивить:
Прекраснейшую женщину на свете
С великим королем соединить.
Рука ее тверда и цели наведенны,
Чтоб перед взором люда изумленным
Сердца Луи и Жанны без промашки
Одной стрелою тотчас поразить.
Со временем, невзирая на свою внешнюю непривлекательность, золовка фаворитки сумела обзавелась любовниками (к числу которых молва относила даже герцога д’Эгийона), надо полагать, дальновидно рассчитывавшими таким образом попасть в милость к графине Дюбарри.
