Никодим Павлович повесил фуражку на угол зеркала, загладил волосы набок, чтобы не видно было лысины, и, оглядевшись, заметил плащ. Василисе Михайловне пришлось рассказать про ночного посетителя.
Выслушав ее, Никодим Павлович загадочно покачал головой, подумал и стал примерять плащ. Поглядев, как он затягивается, Люда прыснула и убежала на кухню.
За чаем Никодим Павлович, против обыкновения, молчал и только вздыхал изредка и загадочно покачивал головой. Выпив стакан, поднял палец и сказал: «А плащ-то не зря оставлен», и попросил еще чая. Чуя недоброе, Василиса Михайловна смотрела, как он отхлебывает чай и поглядывает после каждого глотка, сколько осталось в стакане. Наконец Никодим Павлович напился, утер усы и проговорил:
- А вы задавались вопросом, Василиса Михайловна, почему он оставил плащ?
- Нет, - быстро ответила она. - А что?
Но он не сразу объяснял, о чем его просили, а обыкновенно заводил разговор в сторону, чтобы слушатели имели время поломать голову и убедиться, что до того, до чего дошел своим умом Никодим Павлович, им никогда не дойти. И поэтому он спросил помолчав:
- Спал-то этот полуношник у вас где?
- На диване.
- Не надо бы класть на диван. Сотрется обивка… Пружины согнутся…
- Да он не толстый, - заметила Люда, щуря глаза. - Если бы вас положить, тогда правда пружины поломались бы…
- А плащ оставлен не по забывчивости, а со значением, - продолжал Никодим Павлович, пропуская, по обыкновению, ее слова мимо ушей. - Вот он высмотрел, где что лежит, и пошел. А теперь нагрянет среди ночи, скажет, за одеждой пришел, и вы обязаны ему открыть. А с ним, может, еще двое или трое…
- Ну что уж вы говорите, - поежилась Василиса Михайловна.
- Живете вы на краю, крика вашего не слыхать.
Василиса Михайловна посмотрела в окна. Вечер был ясный, и на фоне светлого лунного неба неподвижно чернели ветви одиноких тополей, и черные тени, как нарисованные, лежали на дороге. Луна светила ярко, и во дворе, казалось, можно было читать газету. На улице послышались шаги. В дверь постучали.
- Ну вот. Я вам говорил, - сказал Никодим Павлович, встал и почему-то надел фуражку.
- Иди-ка ты, Люда, - торопливо заметила Василиса Михайловна, - скажи, чтобы днем приходил. Скажи, что спать ложимся…
- Сейчас я его пугну, - усмехнулась Люда и пошла в сени. Вскоре там послышался разговор, смех.
- Смотри-ка, пустила, - растерянно развела руками Василиса Михайловна. - Вовсе не слушается девка…
Вошел Владимир, на этот раз в пиджаке и без кепки.
