Книга торчала, зажатая между двух пухлых томов, но, видимо, недостаточно сильно и, пока я размахивала руками, начала падать. Спасаясь от сотрясения мозга, я успела ее подхватить, но уронила вниз еще две. Раздалась ругань, Рэмол, похоже, тоже едва увернулся. А кто его просил вообще вставать из-за стола? Я бы сама прекрасно со всем справилась! Подумаешь, книжки упали!
— Что ты творишь, Диана? — возмутился он, поднимая с пола книжки. — И сама убьешься, и имущество академии испортишь.
— А я-то что? Не специально же! — крикнула из-под потолка и повернула книгу в руках, намереваясь водрузить на место. И вдруг из-под корешка показалось несколько пожелтевших страниц.
Вот спрашивается, зачем я открыла? Нужно было по-быстрому запихнуть листы обратно и водрузить книжку на место. Но нет же! Любопытство — вечный ведьмовской порок! Внутри учебника оказались картинки на пожелтевших от времени листах. Очень своеобразные и крайне откровенные картинки. Но художник был явно талантлив, ему удалось передать не только анатомические подробности, но и чувственность и страсть.
Щеки вспыхнули. Я поспешила захлопнуть книгу, но в итоге сделала это слишком резко, и листочек с неприличной картинкой, вместо того чтобы скрыться с глаз долой, начал медленно планировать вниз. Прямо под ноги к лорду Рэмолу. Я кинулась ловить чье-то художество, в итоге не поймала даже свое равновесие и с воплем полетела со стремянки. Нелепо взмахнула руками, в итоге книга взмыла вверх, раскрывшись, и стопка рисунков рассыпалась. В этот момент я поняла, что уйти без приключений не вышло. Снова.
Лорд Рэмол неизвестно как успел поймать меня на руки, я задержала дыхание, прижимаясь к его груди. На меня уставились насмешливые синие глаза.
— А ты, оказывается, изрядно стеснительна, Диана, — сказал лорд Рэмол, и я поняла, что картинку он тоже видел. Я сглотнула слюну, и, пока думала, что ответить, на колени медленно спланировал еще один листок с рисунком, выполненным тушью. На нем обнаженная красавица томно изогнула спину, а мужчина входил в нее сзади. Полные груди с торчащими сосками смотрели прямо на зрителя. Я поняла, что хочу провалиться под землю. Лучше бы сломала себе шею. Две неловко-позорные ситуации в день с одним и тем же мужчиной, который старше меня и вообще куратор — это перебор.
— И что это такое? — поинтересовался он, подбородком указывая на листок, лежащий у меня на коленях, будто я его только что нарисовала.
