Будь нас только двое, очень может быть, что Адкинс и не подумал бы отвечать на мои слова или защищаться. Но при этой сцене присутствовало два десятка человек, которые слышали каждое слово. Он был поставлен перед необходимостью защищать созданную им самим же репутацию отчаянного человека.
- Теперь, - воскликнул я, - вы слышали, что я сказал! Джентльмены, вы все слышали мои слова?
- Джентльмены, - сказал Адкинс, обращаясь к толпе, окружившей нас, - что я должен делать? Вчера я вынужден был прибегнуть к таким действиям, о последствиях которых я сожалею; теперь вот опять появляется другой человек и завязывает со мной ссору, желая, очевидно, последовать за своим товарищем. Вот вам мой совет, - сказал он, обратясь ко мне, - оставьте этот дом, пока из него не вынесли вашего тела. Не дайте моей крови взволноваться.
- Волнение вашей крови не представляет для меня ни малейшей опасности, сказал я, - у вас уже сейчас от страха душа ушла в пятки. Если бы я был настолько пьян, что не держался бы на ногах, тогда, без сомнения, вы показали бы свою храбрость и напали бы на меня. Но теперь, в данную минуту, вы этого не сделаете!
Величайший на свете трус должен был продемонстрировать свою храбрость, хотя бы и мнимую.
- Черт возьми! Если вы желаете этого, то вы получите свое!
С этими словами он нагнулся. Я видел, что он достал из-за голенища нож, и в тот же миг ударом кулака повалил его на пол. Нож выпал из рук Адкинса и, прежде чем он успел подняться, я встал между ним и тем местом, куда упало лезвие. Я вытащил из кармана свой нож и бросил его рядом с ножом Адкинса. Когда Адкинс встал на ноги, он набросился на меня. Но я снова ударом кулака повалил его на пол. Затем я схватил его, высоко приподнял и бросил на пол с такою силою, что он больше уже не встал: у него был сломан позвоночник.
Когда я выходил из таверны, Адкинс был уже мертв, а Бурный отомщен.
Вернувшись к другу, я нашел его в очень плохом состоянии. Часы его жизни были сочтены.
- Джек, - сказал я, - что желали бы вы сделать с человеком, который вас предательски заколол?
- Ничего, - ответил он, - он дурной человек, но только вы его оставьте в покое. Обещайте мне, что вы не будете пытаться мстить за меня. Пускай уж это сделает за нас Бог.
- Хорошо, товарищ, - сказал я, - ваше желание я исполню. Да и не могу больше повредить этому негодяю. Его уже нет.
- Я очень этому рад, - сказал умирающий моряк. - Очевидно, он понял, что поступил несправедливо, и ушел отсюда.
