- Леонора, - сказал я, когда она вошла, - в вас я надеюсь еще найти друга, несмотря на ваш холодный прием. Я прошу вас объяснить мне все это.
- Единственное, что могу вам сказать, - сказала она, - что мама и я, вероятно, обмануты. Вас обвиняет один человек в неблагодарности и других преступлениях, может быть, еще более ужасных.
- Адкинс! - вскричал я. - Это Адкинс, старший подшкипер "Леоноры"! Больше некому!
- Да, это он вас и обвиняет и, к несчастью, ваше поведение делало довольно правдоподобной ту историю, которую он рассказал нам. О, Роланд! Тяжело было верить, что вы виноваты в неблагодарности и в других преступлениях, но ваше продолжительное, необъяснимое для нас отсутствие служило доказательством справедливости обвинений. Вы даже ни разу не написали нам. Из этого вышло то, что вам теперь почти невозможно восстановить доброе мнение о себе в глазах моей матери.
- И в ваших, Леонора?
Она опустила свою голову, не давая ответа.
- Скажите, в чем же меня обвиняют? - спросил я.
- Я хочу, - ответила она, - Роланд, прежде чем услышу от вас первое слово оправдания, сказать вам, что я никогда не верила, чтобы вы были так виновны. Я слишком хорошо вас знала, чтобы поверить, что вы могли совершить такие поступки при таких обстоятельства, как вас обвиняют. Это не в вашем характере.
- Благодарю вас, Леонора! - сказал я. - Вы теперь такая же, какою были и раньше, то есть, самая прекрасная и самая благородная девушка во всем свете.
- Не говорите этого, Роланд! Ничего, кроме ваших собственных слов, не могло бы изменить мое мнение о вас, ведь я знала вас много лет, с тех пор, как мы оба были еще детьми. Я скажу вам, почему моя мать так относится теперь к вам. Когда мой отец умер в Новом Орлеане, мистер Адкинс привел обратно корабль, и вы не возвратились на нем. Мы были этим очень удивлены и спросили мистера Адкинса о причине, почему он не привез вас домой. Он сначала не мог дать удовлетворительного объяснения, но когда мы стали настаивать, он объяснил. Он сказал нам, что вы не только пренебрегли своими обязанностями и доставили много горя моему отцу, когда он находился на смертном одре, но, узнав, что нет никакой надежды на его выздоровление, вы стали обращаться с ним пренебрежительно.
Он рассказал, что вы еще перед смертью моего отца убежали с корабля, и никакие его просьбы не могли убедить вас остаться с ним. Это не могло быть правдой, я знала, что вы не могли этого сделать. Но моя мать думает, что в обвинениях, возводимых на вас мистером Адкинсом, есть частица правды, и она вам этого никогда не простит. Ваш обвинитель утверждает также, что, когда вы оставили корабль, то захватили часть чужих вещей, но это он сказал несколько месяцев спустя, когда и самая мысль о вашем возвращении сюда стала казаться невозможной.
