— Извините, я сбился с пути и заплутал. Пустите, ради бога, согреться.
— Ты один или есть ещё кто с тобой?
— Один.
— Раз так, заходи.
Дверь приоткрылась и в проёме показалась голова, закутанная в шаль.
— Проходи, чего встал, дует, — оглядев посетителя, простужено прохрипела старушка.
Бернард прошёл внутрь и очутился в комнате, несмотря на внешнюю убогость избушки, оказавшуюся уютной. У одной из стен располагался камин, перед которым в кресле сидела женщина, лица которой разглядеть не удалось. В центре приютился стол, покрытый бархатной скатертью. На столе возвышался канделябр на семь свечей, свет которых и заметил мой предок. Чуть дальше стоял резной шкаф, заполненный посудой.
— Проходи, садись, — Бернарду указали на скамейку около окна, — сейчас согрею воды.
Старушка достала котелок и повесила над огнём в камине.
— Рассказывай, кто таков и откуда взялся, — скомандовала старушка, — судя по одежде, прибыл ты издалёка. Только вот с зимой что-то напутал. Одет уж больно легко. Давай, начинай. Мы ждём.
Женщина, сидевшая в кресле у камина, так и не повернулась к гостю, словно тот её совершенно не интересовал. Дед вздохнул и начал свой рассказ, решив утаить то, что видел в соборе. Тем не менее, про сам собор и то, что он там был, не умолчал.
Во время рассказа стояла пугающая тишина. Наконец, повествование было завершено.
— Что же, — произнесла дама у камина, — интересно изложил. Однако, всё ли то, что ты рассказал, правда, или где-то слукавил?
Бернард передёрнул плечами, но промолчал.
— Чувствую, ты что-то не договорил. Хочешь замёрзнуть в лесу? Дверь не заперта, иди.
Старушка подошла к двери, приоткрыла её и жестом указала на выход.
Бернард решил, что будет лучше, если он скажет правду. Пришлось рассказать и о том, что он видел в зале собора.
— Теперь вижу, не врёшь. Ладно, — женщина, сидевшая у камина, встала, опёрлась на спинку кресла, — оставайся на ночь. Устал. Завтра поговорим.
Так и не повернувшись к гостю лицом, незнакомка, вышла из комнаты, бросив служанке, чтобы та накормила путника и показала комнату, где можно переночевать.
Старуха недовольно покосилась на Бернарда, но, тем не менее, пригласила к столу.
— Извиняй, не знали, что придёшь, разносолов нет. Угощайся тем, что имеется.
На столе появилась миска с похлёбкой, кусок хлеба. Старуха вынула откуда-то тарелку с нарезанными кусками отварного мяса.
— Садись, ешь! Меня, кстати, Августиной кличут. Тебя как величать? Бернард, значит, — констатировала старушка, — ну что же, Бернард, вот и познакомились. Подожди есть. Чай замёрз в дороге. На для согрева.
