— Лемминги, мать их, — пробурчал шеф и еще больше нахмурился.
— Зато хоронить не надо, — в унисон откликнулся Елисей, косясь на мизинец. Кольцо на нем светилось уже светло-желтой охрой.
— В рамках программы по энергосбережению будет проведено веерное отключение электроэнергии в Седьмом, Шестом и Пятом округах. Просим соблюдать спокойствие, — закончила сводку ведущая. Проекция вздрогнула, и под ее левой рукой возникла карта Эдема. — И о погоде.
— М-да уж, — буркнул Дормидонт Прасковьевич, не отводя глаз от колышущихся грудей ведущей. — В рамках программы. Так, глядишь, и до нас доберутся. Будем тут с фонарями. Без интернета и связи.
Сердце Елисея споткнулось. Галстук сдавил горло.
— В Центре, Первом и Втором округах — без осадков, — водила рукой над похожей на мишень картой ведущая. — Наибольшая солнечная активность будет наблюдаться с одиннадцати до двух часов дня.
Медленный вдох.
— На юге и юго-востоке Третьего и Четвертого округов…
Задержка.
— …Ожидается кратковременный дождь с водородным показателем…
Медленный выдох.
— …от двух до трех с половиной. Служба охраны труда и здоровья, — вильнула бедрами дикторша, — настоятельно рекомендует сотрудникам, работающим офлайн, находиться на открытом воздухе в средствах индивидуальной защиты.
Елисей сглотнул вязкую слюну и до белизны в костяшках сжал кулаки. Напряг пресс. Подтянул диафрагму. Грохотание в ушах стало слабее.
— Особую бдительность стоит проявлять в периоды с девяти до десяти утра…
Елисей резко расслабил мышцы и стал потихоньку наполнять воздухом легкие.
— …а также с трех до четырех часов пополудни.
«Смотри дальше, сатир ты старый!» — мысленно взмолился Елисей, но шеф плевать хотел и на его молитвы, и на погоду в других округах.
Дормидонт Прасковьевич вдавил кнопку проектора, стирая силиконовую ведущую с оконного стекла. Стекло начало медленно возвращать себе прозрачность.
Начальник Службы контроля брезгливо посмотрел на кончик пальца и потянулся за влажной салфеткой. Кольцо датчика эмоций на его руке переливалось оттенками сиреневого.
Дормидонт Прасковьевич основательно вытер ладони. Расправил салфетку и медленно принялся вкручивать в нее пальцы по очереди.
— Ты уж прости, Елисей Аристархович, что пришлось задержаться, — впервые посмотрел он на Елисея. — Но дело не терпит.
Елисей понимающе закивал. И вдруг почувствовал, как расслабляются челюстные мышцы.
— Да и ты, как я помню, домой не торопишься, — скомкал салфетку начальник и осклабился. Взгляд Дормидонта Прасковьевича вцепился в лицо Елисею. Ведущего контролера эмоциональной стабильности теперь проверяли самого.
