Я качаю головой.
– Мама, ты всё усложняешь.
– Не я, а ты. Почему ты не хочешь остаться в Америке? В Нью-Йорке есть прекрасные художественные колледжи. Позволь Джебедии ехать в Лондон одному. Вам обоим так будет лучше.
Я ставлю стакан на тумбочку.
– Позволить ему? Но я им не управляю. Он сам решил подождать, пока мы не сможем поехать вместе.
Мама стискивает рукой подоконник.
– Если хочешь жить нормальной жизнью, придется оставить в прошлом всё, что ты пережила. Всё, что хоть как-то с этим связано.
Судя по решительно выдвинутому подбородку, мама не намерена уступать.
Я даже не пытаюсь сдержаться, хотя горло и возражает.
– Он не по доброй воле отправился туда! Нечестно с твоей стороны ненавидеть Джеба!
Краем глаза я замечаю какое-то движение, поворачиваюсь и вижу Джеба, стоящего на пороге. Мы не слышали, как он открыл дверь, но, судя по уязвленному выражению лица, Джеб, видимо, слышал мой хриплый крик.
Вопрос в том, что еще он услышал.
За спиной у Джеба появляется папа. Хотя он на несколько сантиметров ниже моего возлюбленного, именно Джеб кажется маленьким и беззащитным, когда вот так стоит на пороге, как будто сомневается, хотят ли его здесь видеть.
Мама разглядывает подол платья. Кто-то кашляет в палате напротив, по внутренней связи раздается голос медсестры. Единственные звуки, нарушающие неуютную тишину.
– Медвежонок, – говорит папа маме, беря ситуацию в свои руки, – мне кажется, пора выгулять это платье. Как насчет ужина?
Он стискивает плечо Джеба и проходит мимо, погладив меня по лодыжке по пути к окну.
Между папой и Джебом что-то явно изменилось. Они снова стали добрыми приятелями, совсем как раньше.
– Пусть они побудут вдвоем, – просит папа.
Мама начинает возражать, но он смотрит на нее так, что она заставляет себя улыбнуться и берет его за руку. Папа целует ее запястье.
Мама кладет телефон на тумбочку рядом с картонным стаканчиком.
– Если что-то будет нужно, позвони папе, – говорит она, не глядя на нас с Джебом. – Посещения разрешены до восьми, Джебедия.
Джеб заходит в палату, пропуская их. Папа одобряюще хлопает его по спине и закрывает за собой дверь.
Сунув руки в карманы, Джеб смотрит на меня зелеными глазами, полными муки.
– Прости…
Я пытаюсь придумать извинение. Если он слышал мамины слова насчет Страны Чудес, мне придется отвечать на непростые вопросы. Невозможные вопросы.
Джеб качает головой:
– Не тебе надо извиняться.
Он не сводит с меня взгляда. Джеб садится в кресло, где раньше сидела мама, и мы сплетаемся пальцами. Он подносит мою руку к своим теплым, мягким губам.
