– Мама? – удивленно спрашивает она и падает наземь.
Я срываю маску, сбрасываю перчатки, опускаюсь рядом с ней на колени и безжалостно тычу поверженную соперницу под ребра.
– Признай! – кричу я. – Признай, что я королева!
Джебедия и Томас смеются, стоя в сторонке, а Алисса истерически хихикает и барахтается на спине, как опрокинутая черепаха. Она пытается отдышаться и избегнуть мучительной щекотки. Маска съехала, и я вижу раскрасневшееся лицо.
– Признай! – вновь требую я.
– Ни за что! – визжит Алисса, хватает меня за руку и валит наземь.
Вскоре ребра от безжалостной щекотки болят уже у меня; мы обнимаемся и смеемся до слез.
– Так, – говорит Томас, сохранивший достаточно самообладания, чтобы призвать к временному перемирию. – Старшие выиграли. Всё честно.
– Опять нас накололи, – шутит Алисса.
Джебедия негромко посмеивается и берет ее за испачканную кровью руку.
Томас помогает мне встать, и я стряхиваю красные брызги с фехтовальной куртки и штанов. Пальцы слипаются.
Томас приносит нам всем полотенца, чтобы привести себя в порядок. Я вытираю лицо.
– И все-таки мне кажется, что пакеты с бутафорской кровью – это как-то слишком, – говорит Дженара, которая сидит на качелях вместе с Корбином (они собираются бросить вызов паре победителей).
Дженара пьет лимонад – розовый, как ее волосы. Она морщится.
– Выглядит просто жутко.
– Ты шутишь? – спрашивает Алисса с улыбкой, разглядывая множество алых брызг на своей одежде, а также на лилиях, жимолости и серебристой лакрице вокруг. – Это же прекрасно. Сюда так просилось что-то новенькое.
Длинная светлая коса у нее вдоль спины качается из стороны в сторону, как живая. С помощью магии Алисса поднимает блестящие капельки воды с цветов и прочих растений, а затем оживляет красные брызги на своей одежде и заставляет присоединиться к ним. Поддельная кровь парит в воздухе шариками размером с бисерину; они постепенно сливаются, как капли дождя на стекле, и получается что-то вроде блестящей алой арки, похожей на витражное стекло. Алисса хватает Джебедию за руку и подтягивает к себе. Он ухмыляется и начинает вести: они танцуют в этой импровизированной беседке, двигаясь изящно и осторожно, чтобы не нарушить иллюзию.
Томас неодобрительно наклоняет голову, хотя невозможно не заметить гордость в его глазах. Если бы не трехметровый деревянный забор, который он недавно поставил, чтобы защитить нас от любопытных глаз, он, наверное, не относился бы к Алиссиному щегольству так легко.
