Сколько она так пролежала, Наташа не знала, чувствовала, что затекли руки и ноги, от неудобного положения болела спина, но больше пошевелиться она не решалась.
Телефонный звонок показался оглушительным в звенящей тишине. Телефон разрывался трелями, но трубку никто не поднял. «Может, они ушли?» — шевельнулась мысль. Наташа попробовала перевернуться на бок, но тут же получила затрещину. Видимо, для профилактики.
Холод сменился невыносимой духотой, белье пропиталось потом, Наташе казалось, что она лежит в огромной дурно пахнущей луже. Но двигаться было нельзя, она уже уяснила: за любое движение следует немедленное наказание. Нестерпимо хотелось в туалет. Но как дать понять им, что именно ей нужно, Наташа не знала. Когда терпеть не осталось никаких сил, она начала мычать. Резкая боль — и неожиданно рот ее освободился. Рядом с ухом совершенно чужой голос свистящим шепотом произнес:
— Чего суетишься? Ты пока не под клиентом.
— В туалет хочу, — так же шепотом ответила Наташа. — Сил нет терпеть.
Что-то щелкнуло — и ноги словно разбросало в стороны. Холодная сталь коснулась рук, и Наташа, наконец, смогла ими пошевелить.
— Вставай и шевелись. Глаза тронешь — убью, — раздался рядом торопливый шепот.
Сильные руки рывком поставили Наташу на ноги. Затекшие ноги не слушались, в ступнях началось неприятное покалывание. Наташа пошатнулась.
— Шевелись, — услыхала вновь и, подчиняясь силе, пошла на дрожащих ногах. Выставила перед собой руки, чтобы не наткнуться на препятствие, брела словно слепая. Вот они миновали дверь в прихожую, повернули налево. Чуть слышно скрипнула дверь туалета. Рука толкнула ее в спину, приглушенный голос повторил:
— Глаза тронешь — убью. Делай свое мокрое дело быстрей.
Кое-как развернувшись, Наташа сорвала с себя куртку и брюки. За дверью снова напомнили:
— Быстрее. Не рассиживайся.
Когда она вышла, волоча за собой куртку, руки ей снова спеленали лентой, подтолкнули к тахте, но теперь позволили сидеть. Опять воцарилась звенящая тишина. Слышно было, как на улице где-то далеко проезжали машины, но в квартире не раздавалось ни звука. Словно Наташу окружали бесплотные тени. Сколько прошло времени, она не знала, только по хлопкам петард и уличному гомону поняла, что наступил Новый год. Выходит, она сидела связанная уже больше шести часов. Запищал мобильник.
— Да, слушаю, — ответил уже знакомый голос. — Понял, сейчас идем. — И, уже обращаясь к Наташе, продолжил: — Одевайся, поедем.
